Из темноты

Конечно же, он в этом не признавался. Иногда он практически бросал мне вызов, но всегда делал это очень осторожно, а потом быстро отступал. Для того, кто занимает столь высокое положение и обладает такой властью, он действительно был очень малодушным. Это вызывало у меня отвращение.

Удивляюсь, почему он вызывает у меня такое отвращение. Я должен быть благодарен за это своей счастливой звезде, потому что будь сердце Дурлы по-настоящему мужественным, то остановить его было бы невозможно. Он может далеко пойти, но это не имеет значения, потому что этого нельзя сделать в одиночку.

Итак…

Я проходил мимо апартаментов Дурлы и услышал, что оттуда доносится что-то, похожее на рыдания. Забавно, что я до сих пор сохранил какие-то остатки галантности. Как обычно, меня сопровождали гвардейцы. Также со мной был мой помощник Дансени. Дансени, давний слуга Дома Моллари, был выше меня ростом, но с возрастом стал несколько ниже, как будто его тело согнулось под грузом прожитых лет. Он заметил этот звук еще раньше меня. Он замедлил шаги, и привлек мое внимание.

— Кажется, у кого-то проблемы, — заметил я, услышав плач. — Как вы думаете, мне стоит вмешаться?

— Не знаю, Ваше Высочество, — ответил он, что на самом деле означало «да».

— Мы можем проверить, в чем дело, Ваше Высочество, — предложил один из гвардейцев, остановившись около двери в апартаменты Дурлы.

— Вы? — скептически произнес я. — Вы исследуете вещи, стреляя в них. Это не осуждение, это просто констатация факта, так что, пожалуй, не стоит. Мне вовсе не хочется поручать это дело тому, кто изучает вещи, стреляя в них.

Полагаю, что могу справиться с этим сам.

— Сами, Ваше Высочество? — спросил другой гвардеец.

— Да. Сам. Я предпочитаю делать все до того, как это сделают за меня другие.

Без лишних слов, без стука или предупредительного звонка я вошел в комнату.

Войдя внутрь, я оказался в богато обставленной гостиной, полной статуэток. Похоже, что Дурле это нравилось. Я же чувствовал себя так, будто попал в музей, а не в жилое помещение. В дальней стороне гостиной находился огромный балкон, с которого открывался захватывающий вид на город. Вид из моего тронного зала был совсем не таким.

На балконе, опираясь на перила, стояла Мэриел. На мгновение мне показалось, что она готова броситься вниз. Обычно ее лицо было старательно накрашено, но в этот раз тушь была размазана. Ее лицо покрывали синие и красные полосы косметики, что придавало ему вид штормового неба на закате дня.