Из ниоткуда в никуда

– Евгения Перескокова – девушка #1;

– Василиса Воскресенская – девушка #2.

Василиса Воскресенская? Такое сочетание имени и фамилии мне показалось слишком причудливым, несуществующим, чтобы оказаться правдой. Но несомненно стоило попытать удачу ее найти. Выйдя в социальную сеть, я ввел в поисковик это странное сплетение букв и получил три десятка совпадений по России. Ограничив географию до Екатеринбурга, я свел результат к одному варианту, который впрочем меня не удовлетворил. На своей страничке девушка демонстрировала свои округлые формы на камеру в одном нижнем белье, в откровенных позах, в разных обстановках. Ее храбрости можно было позавидовать: она фотографировала себя не только дома или в примерочных магазинов, но даже во дворе на улице. Но сколько бы я ни листал, ни на одном из сотен снимков не было ее лица.

Вернув стандартные настройки, я перепроверил всех пользователей с таким же именем, тщательно разглядывая каждую фотографию, но и то оказалось напрасным. Уставившись в потолок, я принялся обдумывать новые пути. Попытаться отыскать через Жениных друзей? Разумно, если бы ее саму можно было найти. Видать, такая мода сейчас – не называть себя в сети настоящим именем.

Вдруг меня осенило: у любого театра должна быть официальная группа. На все той же брошюре значилась простая аббревиатура названия без расшифровки – «Э.С.Т.». Итог ввода оказался весьма положительным: «Экспериментальный Студенческий Театр (Екатеринбург)». Однако искать среди восьми сотен участников я не решился. Пролистав мириады имен и фотографий, я ощутил себя ловцом воздуха в дырявый мешок. Благо в галерее оказался фотоархив спектаклей. «Превращение» Кафки, «Роман с кокаином» Агеева, пьесы Метерлинка – на этих выступлениях не было никого похожего на незнакомку. Даже на кадрах с выступлений «Резо» мелькали совершенно другие люди, словно спектакля, на котором я присутствовал, никогда и не было.

На следующее утро я серьезно задумался. А что, если мне все это приснилось? Нет, все вчерашнее не могло оказаться сном – яркая брошюра на столе была тому подтверждением. Я изучил ее снова со всех сторон, затем вновь зашел в группу социальных сетей и на второй круг пересмотрел фотографии. Что и требовалось доказать – никого похожего на нее.

Только запись о повторном показе «Резо» в следующий четверг теплила хоть какую-то надежду. Но как прожить целую неделю, когда каждый день проходит в настоящем бреду? Днем угадываешь в каждой третьей девушке знакомые черты: то мелькнут рыжие волосы, то лицо у прохожей похожее, то платье в черно-белой цветовой гамме. Вечером еще хлеще – постоянно гложет чувство, что незнакомка ускользает, а того хуже, что она уже кому-то принадлежит. Я даже стал наказывать себя и воображать, что делают с ней другие мужчины.

Но самым невыносимым оказался долгожданный четверг. В тот день неистово палило солнце, и добролюбовская вонь беспощадно била по легким. Я спрятался от нее в прохладных стенах музея за целый час до начала заветного спектакля. Поднявшись на второй этаж, я стал бродить среди экспонатов. К сожалению, я был слишком далек от искусства диссидентов. Кругом я видел только гротеск, и кроме статуэтки «Орфея», известной в народе скорее как «ТЭФИ», и реалистичной человеческой фигуры, вписанной в искаженную бронзовую композицию, ничто не могло зацепить мое внимание. Последняя, восседающая на зверинном черепе обнаженная женская фигура с характерно выраженными формами, напомнила мне ту Василису Воскресенскую из сети, которая щедро демонстрирует все свои прелести. Я смотрел на нее, и мне было странно, что подобным занимаются молодые девушки.

Зал стали наполнять люди. Я оторвался от любования искусством и сел на прежнее крайнее место, чтоб явно выделить себя для моей незнакомки. Минут через десять Женя заняла свое исходное положение. Увидев меня, она не смогла скрыть свое смешанное с радостью удивление, и чуть заметно помахала мне рукой. Я ответил ей тем же жестом. Теперь, в отличие от прошлого раза, она то и дело бросала на меня свой взгляд, но он оказался мне в тягость, отчего я намеренно смотрел по сторонам, избегая с ней зрительного контакта. Зазвучала музыка. Я вперился взором в порог, из-за которого в прошлый раз возникла вторая актриса. Вот появилась нога, небольшой лоскут платья. Сердце забилось с бешенной силой. Но то была ненастоящая Василиса. Маленькая и пухлая, она сильно напоминала эвока, медведеобразного существа из фильма 1983 года, только бритого наголо. Большой русский нос картошкой завершал этот слегка комичный образ, а заодно разрушал последние мои надежды.