Из мрака

Председатель нетерпеливо скомкал накрахмаленную салфетку, принял из рук бронзовой живой статуэтки высокий стакан с толченым льдом и нажал рукоятку сифона.

— Ничего подобного, — отозвался он, размешивая соломинкой замутившийся херес. — Ничего подобного. Я сейчас из дворца.

— Концессия, надеюсь, по-прежнему за нами?

— Э! Концессия! Концессия была у меня в кармане, когда я о ней ещё только подумал. Эти голландские Питеры отлично понимают, где пахнет жареным. Просмотрите-ка эту телеграмму.

Капитан с интересом развернул синий, порядком захватанный бланк, вскинул глаза на дату, изумлённо покривил губы.

— Да-да, — подтвердил председатель, — вчера, сэр, вчера. А сегодня уже всё улажено. Что вы скажете?

Англичанин ещё раз внимательно пробежал текст, аккуратно сложил депешу и протянул через стол владельцу.

— Вы говорите, вам уже удалось выйти из этого положения?

— Ол-райт.

— Каким образом?

— Вы не догадываетесь?

— Даже представить себе не могу. Такой короткий срок.

— Короток для вас. Вы, молодёжь, жить не торопитесь, а нам, старикам, и то слава Богу. Час-то шестьдесят минут, а каждая минута — шестьдесят секунд. — Председатель покачал в воздухе губами соломинку, поглядел вниз, на бульвар, где вспыхнули звуки военного оркестра, продолжал медленно: — Когда забастовка охватывает такой огромный район, как арендованные нами участки, одна надежда на какое-нибудь острое выступление, с политической подкладкой, угрожающей общественному, скажем, спокойствию. В таком случае можно обратиться к содействию правительства, вызвать войска, словом, ликвидировать дело в два слова. Но эти артисты — вы видели телеграмму — стоят исключительно на почве экономических требований. И, что самое главное, за спинами этих наивных пролетариев, вне всякого сомнения, стоят те же капиталисты. Да, да! Местные, разумеется, колониальные. Им вовсе не улыбается выпустить такой лакомый кусок. Словом, можно держать пари, что голландское правительство пальцем не шевельнёт в нашу пользу. Знаете, что я предпринял?

— Даже не догадываюсь.

Председатель оторвал листочек блокнота, на котором по дороге с приёма набросал телеграмму, протянул собеседнику.

— Смело! — выпустил тот через зубы, высоко поднимая рыжеватые брови.

— Прибавьте: «и коротко», — поправил председатель. — «Сутки на ультиматум. Немедленный расчёт».

— Вы надеетесь, что рабочие уступят?

— Ни в каком случае. Твёрдо убеждён, что нам придётся выплатить кругленькую цифру и остаться с одними агентами на месте.

Уравновешенный англичанин почти сердито развёл руками, сказал не скрывая раздражения:

— В таком случае категорически отказываюсь что-нибудь понимать.

Председатель лукаво съёжил мешочки под глазами.

— Мой дорогой сэр, вы совершенно напрасно волнуетесь. Если бы вы были только моим пайщиком, если бы я не уважал в вас задатков настоящего коммерсанта, я бы или попросту не сказал ни слова, или не стал бы томить вас. Я ждал, что вы догадаетесь сами.

Председатель снова порылся в бумажнике, вытащил длинную узкую полоску бумаги.

— Вырезка из вечерней газеты. Можете пробежать там, где отчёркнуто синим карандашом. Ну-с, кажется, вы начинаете немножко понимать?

Председатель спрятал вырезку, заменил соломинку во рту сигарой, развалившись в ленивке, заговорил серьёзно и живо:

— Дело проще выеденного ореха. В округе Виндия четыре лесничества охвачены голодом. Мы-то с вами имеем представление, что такое голод в джунглях. Правительство озабочено продовольственной помощью. Не хватает рук. А о том, чтобы организовать общественные работы теперь, когда на носу дожди, нечего и думать. По моему расчёту, в лесничествах голодает не больше полутораста тысяч человек, я имею в виду мужчин. Почему бы нам не освободить правительство от половины этих прожорливых ртов?

— Но… Но ведь это потребует колоссальных затрат!

— А разве мы не обладаем колоссальными средствами? Дорогой мой, война и коммерция — синонимы. Вам, как офицеру, не хуже меня известно, что на такой вызов неприятеля единственный ответ — мобилизация всей армии.

Англичанин долго обдумывал.

— А не боитесь вы… — начал он недоверчиво. — Не боитесь вы, что архипелаг встретит нашу армию не так гостеприимно, как вы надеетесь?

Председатель презрительно свистнул.

— Вот уж этого я боюсь меньше всего. Флаг его величества гарантирует не хуже броненосной эскадры. Мы сразу становимся на почву международных отношений. Престиж Англии!

— Да, мы будем принуждены нажать все кнопки, — продолжал он после минуты молчания. — Принуждены будем выкинуть массу наличных, даже потерять, в худшем случае, миллион-два. Но в случае успеха, вы понимаете, каким дивидендом это пахнет? В особенности если теперь тихим манером скупить побольше бумажек. О забастовке узнают не нынче завтра, идиоты бросятся сломя голову сбывать с рук.

— Я с вами, — коротко кинул англичанин, подумав.