Из глубины

Крейн замер. Он видел, как умоляюще смотрит на него женщина, лицо которой превратилось в маску страха. Ему стало неуютно при мысли о собственной уязвимости — он стоит между оцеплением и человеком, который кричит, держит заложницу и брикет взрывчатки с детонатором. Доктор подавил порыв отступить.

Крейн стоял, не двигаясь, и раздумывал. Затем очень медленно сел на металлический пол. Снял ботинок, другой, аккуратно отставил их в сторону. Потом снял носки и тоже отложил их, тщательно расправив. А после он подался вперед, опершись ладонями о пол.

Проделывая все это, доктор ощутил, как что-то изменилось в помещении — наступила тишина. Крик прекратился. Уайт смотрел на него, все еще прижимая отвертку к шее женщины.

— Ты же не хочешь этого, — произнес Крейн терпеливым, рассудительным тоном. — Нет такой беды, которой нельзя было бы помочь. Что хорошего в том, что ты причинишь вред себе или другому человеку? Так ведь только хуже будет.

Уайт ничего не отвечал. Он смотрел, широко раскрыв глаза, и тяжело дышал.

— Зачем ты это делаешь? — спросил Крейн. — Что случилось? Как нам помочь тебе?

Уайт всхлипнул и болезненно сглотнул.

— Пусть перестанут, — сказал он.

— Что перестанет? — спросил Крейн.

— Звуки.

— Какие звуки?

— Эти звуки, — ответил Уайт шепотом, немного всхлипнув. — Эти ужасные звуки. Звуки, которые никак… никак не прекращаются.

— Давай поговорим о звуках. Мы могли бы…

Но Уайт опять начал всхлипывать, все громче и пронзительней. И снова закричал.

Крейн схватил себя за воротник рубашки и свирепо дернул вниз. Раздался громкий звук разрываемой ткани, со стуком посыпались пуговицы. Он снял разорванную рубашку и положил ее рядом с ботинками.

Уайт опять смотрел на него.

— Мы можем сделать так, чтобы эти звуки прекратились, — пообещал Крейн.

Прислушиваясь к его словам, механик начал всхлипывать.

— Но детонатор меня нервирует, — продолжал Крейн.

Плач стал громче.

— Отпусти женщину. Мы же не с ней будем бороться, а со звуками.

Уайт рыдал, слезы чуть ли не брызгали у него из глаз. Крейн выжидал, когда можно будет назвать мужчину по имени. И решил, что пора.

— Конрад, отпусти женщину. Отпусти ее и брось взрывчатку. Мы тебе поможем. Заставим звуки замолчать. Я тебе обещаю.

Кажется, Уайт поддался. Он медленно убрал отвертку. Другая рука опустилась, и брикет с тяжелым стуком упал на пол. Женщина, рыдая, кинулась к оцеплению. Один из полицейских, притаившийся неподалеку, бросился вперед, подхватил взрывчатку и вернулся обратно.

Крейн тяжело вздохнул и медленно поднялся.

— Спасибо, Конрад, — сказал он. — Теперь мы тебе поможем. И заставим звуки прекратиться.

И сделал шаг вперед.

Увидев это, Уайт отступил. Дико завращал глазами.

— Нет! — воскликнул он. — Вы не можете это прекратить. Неужели вы не понимаете? Никто не сможет их прекратить! — И вдруг резким, неожиданным движением ткнул отверткой себе в горло.

— Стой! — закричал Крейн, рванувшись вперед. Но еще на бегу с ужасом увидел, как отвертка входит в мягкую плоть шеи.

11

Когда Говард Ашер пришел в зал совещаний на восьмом уровне, адмирал Спартан уже был на месте. Он сидел за столом, положив ладони на полированное розовое дерево, и молча ждал, пока Ашер закроет дверь и устроится напротив.

— Я только что из палаты, — сказал Ашер.

Спартан кивнул.

— У Уайта глубокая рана на шее и большая кровопотеря, но состояние стабильное. Он выживет.

— Но вы бы не стали приглашать меня на срочную встречу для того, чтобы сообщить только это, — заметил адмирал.

— Нет, не только. Но и это тоже.

Спартан молча смотрел на ученого своими темными глазами, в которых ничего нельзя было прочитать. И в течение этой недолгой паузы Ашер ощутил, как старые подозрения ожили снова.

Наука и армия составляли странный союз. Начальник отдела научных исследований понимал, что «Глубоководный шторм» в лучшем случае можно считать браком по расчету. Ему и его сотрудникам очень нужна станция и бездонные запасы государственных средств, чтобы как можно быстрее провести раскопки. Адмиралу Спартану ученые и инженеры необходимы для того, чтобы спланировать работу, выполнить ее и оценить находки. Но недавние события привели к напряжению и без того не очень прочных связей.

Дверь тихо открылась и снова закрылась. Оглянувшись, Ашер увидел коммандера Королиса. Тот кивнул и молча сел за стол.

Ашер встревожился. Королис в его глазах стал символом всего того, что в этом проекте сделано неправильно — секретности, дезинформации, пропаганды. Ашер решил, что накачанный седативными препаратами Уайт спит сейчас в палате медицинского пункта, иначе Королис сидел бы у койки пострадавшего, следя за тем, чтобы ни один человек без соответствующего допуска не узнал о происходящем ниже седьмого уровня.

— Продолжайте, доктор Ашер, — сказал Спартан.

Ашер откашлялся.

— Случай Уайта — последний и наиболее острый в недавней серии медицинских и психологических травм. За прошедшие две недели на станции отмечается пугающий рост количества несчастных случаев.

— Поэтому вы и пригласили Крейна.

— Я хотел пригласить нескольких специалистов, — ответил Ашер. — Диагноста…