Из глубины глубин

— Отношение самое прямое, — ответил Джонатан. — Он первым заметил змея. Он был на марсе, высматривал китов, и вдруг крикнул вниз, что по скуле виднеется земля. Я отлично знал, что никакой земли там нет, но когда прошел на нос и сам поглядел, был несказанно поражен: я увидел темный длинный остров, усеянный деревьями, похожими на плакучие ивы. Остров все рос, постепенно охватывая корабль. Как я уже сказал, сперва он был у нас почти по носу, а теперь протянулся и с наветренной, и с подветренной стороны, пока мы не оказались полностью окружены. Я сейчас же приказал сбросить лот, ожидая установить, что какое-то течение занесло нас на мелководье. К удивлению всех нас, дна не было. Перед тем, как произошла эта необычайная встреча, мы убили большого кита, и два вельбота волокли тушу за собой, а корабль пытался приблизиться к ним, так как они находились, надо сказать, прямо в направлении ветра. Я поднял все паруса, но ветер был таким слабым, что мы ничего не могли поделать. Вельботы оставались примерно в миле от нас, и внезапно остров поднялся рядом с китом; вторая оконечность острова, как и первая, густо заросла плакучими ивами, но здесь они были гораздо выше. Мы смотрели во все глаза. Вельботы обрезали буксирные канаты и заторопились к нам; люди гребли, как безумные, и правильно делали, могу вам сказать — прямо у нас на глазах один конец острова поднялся из воды футов на пятьдесят, не меньше, навис над китом, и огромная рыбина исчезла под ним, а затем вся возвышенность опустилась до прежнего уровня. Один из матросов сказал, что заметил на острове большой костер. Я поднял подзорную трубу — и достоверно убедился, что то был не более и не менее, как колоссальный глаз! Чтобы вы могли представить себе его размеры, скажу только, что в нижнем веке плавала крупная рыба; не хочу преувеличивать, но была она с взрослую треску. Я продолжал внимательно смотреть в окуляр и разглядел губы и рот; и не успели вельботы подойти к нам, как я понял, что передо мной голова громадного чудовища. Матросы с вельботов подтвердили это, поднявшись на борт; сперва они также подумали, что очутились у острова, но оконечность его вдруг медленно раскрылась, показав жуткие зубы — каждый по величине не меньше тяжелой пушки — и язык, который был вдвое длиннее туши кита. Увидев это, они решили, что пришло время обрезать канаты и бежать. Я не мог осуждать их за то, что они бросили кита: в противном случае и они были бы проглочены.

Некоторое представление о размерах чудовища может дать и другое: существо это, и глазом не моргнув, проглотило целого кита с торчащей из него полудюжиной гарпунов. Должен признаться, что наше положение мне совсем не нравилось, так как чудище обладало, по-видимому, таким же громадным аппетитом, как размерами, и могло заинтересоваться и нами. К нашему великому облегчению, зверь оставался неподвижен — видимо, гарпуны в спине кита пришлись ему не по вкусу. Я решил, что лучше всего будет созвать военный совет и определиться, что делать дальше; в результате всех обсуждений мы постановили, что зубастую пасть чудовища следует в любом случае избегать, а потому необходимо держаться как можно ближе к другому концу тела, то есть к хвосту.

Но как мы могли определить, где находился хвост? Он был где-то так далеко от нас, что точно сказать мы не могли. Мне было не по себе, и я боялся, что чудовище, не имея в виду ничего дурного, вдруг вздумает поиграть на волнах.

Положение наше было таковым: по наветренному борту приблизительно в миле от нас весьма зловеще подмигивал левый глаз животного, милях в двух по подветренному тянулось туловище, вновь изгибавшееся прямо впереди и терявшееся в отдалении. При виде этого плотного туловища мы, естественно, заключили, что чудовище должно обладать и очень длинным хвостом. То, что я сперва принял за ряды плакучих ив, оказалось пучками волос, составлявших гриву на спине, а неожиданно оживший холм — верхней челюстью, которую животное подняло, чтобы проглотить кита.