Из дневников и рабочих тетрадей

Много дней уже прошло с тех пор, как арестовали и посадили в Бутырки мамочку. Дни стали для меня пустыми. Особенней чувствую (а чувствую все время) отсутствие мамы я в выходные дни. В школьные дни, в будни, я в кругу своих товарищей, а тут наедине со своими мыслями. К нам в выходные дни приходит Наташа с Женей, иногда и Синичка с Екатериной Евгеньевной.

Когда мне было около 8–9 лет, я думал про себя так: (этого размышления никто, кроме меня, не поймет, а потому я жду от всякого лишь смеха) почему я чувствую только за себя, а не за Таню, Бабушку или Соньку какую-нибудь. Почему я чувствую только за себя? И я пришел к такому выводу, что я должен испытать все решительно, что есть на свете. Сначала я живал жизнь счастливую, беспечную, прекрасную во всех отношениях. Со мной был папа, была мама и оба дяди. В материальном смысле я тоже был обеспечен и жил в свое удовольствие. Но я хорошо не понимал всю прелесть этой жизни. 22 июня (это был первый удар) арестовали папочку, 14 сентября арестовали Павла, 19 декабря умер Евгений Андреич, 3 апреля арестовали маму. Бабушка так похудела, что трудно себе представить. Она ходит в комендатуру, и комендант «обнадежил» – выселит к Первому мая из дома Правительства. Конечно, разве терпимо, что такую огромную квартиру занимает семья трех «врагов народа»!

Это уже началась плохая жизнь. Следующую картину я попробую нарисовать. Интересно, буду ли я прав. Маму я думаю увидеть к сентябрю. Папу – через года 2. Павла – через 2 года. Вобщем, лет через пять жизнь снова наладится. Но она будет отличаться от детства тем, что я научусь понимать и ценить счастье.

В моей жизни после ареста мамы произошел какой-то перелом. Я понял всеми фибрами своей души, что такое жизнь, сколько нервов я испортил за последние месяцы. Вот, например, недавно мы с Таней пришли домой с гулянья. Было часов 6. Дома была одна Аня. Встретила она нас тревожно.

– Что-то бабушка долго не идет.

Я сейчас же позвонил по номеру бабушкиной работы. Никто не отвечал. Позвонил по другому номеру. Опять никого нет. Я сильно разволновался. Бабушка всегда звонила. Теперь не было ни одного звонка. Смутное чувство тревоги перешло в волнение. Я очень хорошо сознавал, что и бабушку могут арестовать. Я не находил себе места. К счастью, все окончилось хорошо. Но чего стоили мне эти минуты неизвестности, страшного предчувствия, огромной тревоги.

Поэтому недавно, когда я гулял с товарищем, и сильно волновался по поводу того, что дома у нас никого не было, Лева сказал:

– Ну, наверно, ушли куда-нибудь. Просто надо стать у подъезда и ждать. Ведь придут же они когда-нибудь. Я удивился, как мог он говорить так. А ведь Леве даже в голову не приходила мысль об Аресте, в то время, как мне он везде мерещится. Да, во мне перелом произошел, его даже заметно в дневнике. До ареста мамы я больше краснобайствовал.

Теперь, когда хлопнет дверь лифта, я весь съеживаюсь и жду звонка, за которым откроется дверь, и войдет агент Н.К.В.Д.

Вот, что сделала со мной ЖИЗНЬ...

ЖИЗНЬ – страшная вещь, и, в то же время, – лучшая школа.