Ивановна, или Девица из Москвы

Какова бы ни была эта история, если таковая и была, я решительно настроен выяснить все до конца, поскольку снедаем нетерпением во всем, что касается этой обворожительной девушки, и это чувство далеко превосходит все мои прежние безумства. Если она не в той ситуации, которой я опасаюсь, всем добрым ангелам следует поскорее вернуть назад графиню, иначе я ни за что не смогу сдержать свое обещание, мой друг, ибо, по заключению Тома, мой теперешний приступ оказался очень сильным, и, как вы понимаете, такой удобный случай очень трудно упустить. Следовало бы сказать: было трудно упустить. Поскольку все узнали о прибытии Ивановны и, с тех пор как она начала выходить из своих покоев, все знатные дамы толпятся теперь вокруг нее. И долгожданные известия, которые она получила, лишают ее оправдания не появляться при дворе. Так поступали многие, кто перенес подобные утраты. Никогда люди не сплачивались вокруг своего монарха так, как делают это русские. — Apropos: В этот великий переломный момент я исписал уйму бумаги и ни слова не написал вам о замечательных новостях, которым внимает вся Европа.

N’importe! Я отправил вам целую пачку правительственных бюллетеней. Они расскажут о битвах, в которых русские сражались, как полубоги Гомера, и о том, что вся французская армия изгнана отовсюду и что невероятное количество пленных, взятых русскими, — единственно, кто не обречен на гибель из всей этой громады. В бюллетенях указано, где русские перехватили отступающих французов, под командованием каких генералов это было достигнуто и в каких масштабах осуществляется.

Кутузов, Платов, Витгенштейн и другие генералы должны быть представлены потомкам, поколению за поколением, как спасители России. Но что самое удивительное в этой истории, так это недостойное бегство Бонапарта, который, кинув своих несчастных рабов на произвол судьбы, переодетым скрылся в Париже, наверняка с намерением собрать новую армию и вернуться к спору на полях сражений следующей весной. Но опытные солдаты не делаются за один день, и призванные новобранцы не смогут заменить тех храбрых парней, которые теперь «белеют под северным ветром» как несчастные доказательства его амбиций и слепого безрассудства их лишившейся рассудка страны!

Каждый час приносит известия самого бодрого свойства, каждый день изобилует событиями самого удивительного характера. Есть основание верить, что именно теперь русские добиваются победы на подходах к Варшаве или даже к Кенигсбергу.

Сообщают, что прусский генерал окружен вместе со всей своей армией и, исходя из подтверждающих подробностей, я склонен полностью этому верить. Кое-где французы бросают оружие. Ужасная стычка имела место близ Моинитцы, где был ранен бедный Федерович: французов изрезали на куски, невероятно. Короче говоря, успехи русских превосходят все ожидания и удовлетворяют все надежды. Подробности займут много приятных часов наших бесед в доброй старой Англии. Я сказал — Англии? Да, в милой Англии, которую я люблю все крепче с каждым часом моего отсутствия! Но там должна быть Ивановна, ее присутствие должно украсить мой особняк, иначе даже Англия будет скорее милой, нежели приятной.

Уверяю вас, теперь я вполне трезво рассуждаю о женитьбе и тем самым исполняю желание лучшей из матерей и желание, скажете вы, самого любящего из сыновей, несомненно. И все-таки я знаю, моя мать не обрадуется, услышав об иностранке. Так что ни слова на эту тему, пока не получите разрешения от того, кто, дав такое разрешение, окажется самым счастливым человеком на земле.

Эд. Инглби

Письмо V

Ульрика Ивановне

Вильна, 23 дек.

Как поистине счастлива я известить тебя, моя дражайшая сестра, что здоровье моего любимого супруга продолжает улучшаться. Он выдержал переезд на носилках из Моинитцы сюда лучше, чем я ожидала, и теперь у него самый лучший уход, и я верю, что он скоро начнет выздоравливать. Он смог принять князя Кутузова и принимать своего старого друга Витгенштейна неоднократно и без усилий. И на самом деле, счастливое душевное состояние оказывает укрепляющее действие на его организм. Как он сам сейчас заметил, «радость приносит покой, а благодарение Небесам — кровь в вены». Бедняжка! Сколько же он потерял и того и другого.

Ох, Ивановна! Как сильно мы страдаем за тех, кого любим! Разумеется, мучения, которым я была свидетелем, не могли сравниться с теми, что вынесла я за лучшую половину своей жизни! Я буду надеяться, по крайней мере, что нет, потому что не могу даже помыслить, каково ему было терпеть столь ужасные страдания.