Иван Васильевич. Профессия – царь!

Вынужденная. Стрелки расстреляли свои заряды, расфасованные по пеналам берендейки и, спрятавшись за пикинеров, начали спешно их заполнять. Чуть погодя замолчали и артиллеристы, расстреляв малый зарядный ящик передка и также, как и стрелки, бросились заполнять его из основного запаса.

Дым медленно рассеивался.

Сипахи отступили, понеся очень ощутимые потери. Их боевые порядки смешались. Не так чтобы им был особенно нужен порядок в рядах. Правильно организованные формации они не применяли. Однако из-за свалки перед позициями русской пехоты и артиллерии отряды сипахов совершенно перемешались. Что сделало невозможным управление ими. Ведь раций нет, а где свой командир – один леший знает. В такой толчее не разобрать. Балканская кавалерия была в том же положение.

Иван Васильевич думал недолго.

Храбрецом он не был, но прекрасно понимал, что нужно постараться дожать противника прямо сейчас. Пока есть благоприятные обстоятельства. Поэтому, сглотнув подступивший к горлу комок, Государь отдал приказ о переходе пехоты в наступление. Прямо через завал побитых и раненых тел.

Прозвучал горн. Замахали флажками сигнальщики. Зазвучали крики командиров по местам. Ударили барабаны, поддержанные флейтами. И вся пехота пришла в движение.

Прямо вот такой «шахматной доской» из шестнадцати штаб-рот и двинулась вперед. Разумеется, пропустив пикинеров назад.

Чуть погодя, повинуясь сигнальщикам, следом за пехотой двинулось два полка улан и сам Государь. Оставив прикрывать артиллерию рейтар. Кавалерия вытянулась в походную колонну, укрываясь «в тени» пехоты. Обгонять своих пеших собратьев всадники не спешили, да и не имели возможностей. Ибо обходить с флангов по «чесноку» было глупо, а рваться сквозь формации своих пехотинцев – самоубийственно. Враг бы этим, безусловно воспользовался.

Селим, как и многие в стане осман, обратили внимание на звуки, доносящиеся с русских позиций. Поэтому не пропустили того момента, когда легионеры двинулись вперед. Ровно. Аккуратно. Красиво. Как в описаниях старинных трактатов.

Шехзаде окинул свое войско взглядом и побледнел. Да, бойцов хватало, и оно до сих пор было значительно сильнее русских. Но оно было неуправляемо. Вообще. Не войско, а стадо, толпа…

Вот легионеры дошли до завала трупов и, ловко орудия штыками, быстро избавили от мучений как двуногих, так и четвероногих бедолаг. Перемахнули через это помеху. Быстро построились. И продолжили движение, выдерживая равнение самым удивительным образом. А их начищенные с вечера доспехи сверкали в лучах солнца прямо-таки завораживая.

Бах. Бах. Бах.

Ударили полевые пушки, отправив свои чугунные ядра через головы наступающей пехоты. И в этот момент татары дрогнули…

В 1548 году под Тулой и Казанью Иван Васильевич нанес им уже страшное поражение, побив без числа. И они жаждали мести. Потому и выступили в поход. Но, увидев, как русские без всяких затруднений отбросили хваленных сипахов, завибрировали известным местом и побежали, стремясь опередить всю эту орду союзников на переправе и уйти, прикрывшись их телами.

Малодушно? Может быть. Но они еще не оправились и от прошлого поражения. Среди пришедших сюда татар хватало тех, кто уже от сюда энергично отступал в 1548 году, безудержно сверкая пятками и копытами. Разомлели, так сказать, на старые дрожжи.

Это спровоцировало «сход лавины». За татарами устремились балканские всадники, а там и сипахи не устояли.

Иван же Васильевич не стал сильно налегать. Он не спешил, решив преследовать противника размеренным маршем, прекрасно понимая, куда они отступают и какая пропускная способность на тех бродах…

Три часа спустя, русской армии удалось, наконец, настигнуть войска шехзаде Селима у бродов через Упу. Сипахи к тому времени уже навели порядок в своих рядах. Относительный, конечно. И попытались атаковать подходящие походными колоннами русские войска. Но безуспешно.

Отсутствие общего управления привело к вступлению сипахов в бой по частям. Поэтому легионеры без особых трудов отгоняли их ружейными залпами, продолжая продвигаться вперед.

А потом из-за русской пехоты выступили уланы. И, развернувшись широким фронтом, ударили по всем правилам военной науки. Какие-то отдельные кучки сипахов пытались дать им отпор. И в двух местах встречными ударами даже умудрились прорвать строй улан. Но на общую обстановку это уже никак не повлияло. Уланы, сверкая своими чешуйчатыми доспехами, выхватили тяжелые палаши и врубились в паникующую массу противника.

А потом подошла пехота…

Шехзаде Селим, прорвавшийся со своим ближним кругом на правый берег Упы, стоял на холме и с ужасом в глазах наблюдал за тем кошмарным действием, что творилось там – на левом берегу.