Иван – царский сын

   Спустя где-то полчаса вдалеке, в траве, показывается одинокий джип цвета хаки – он быстро приближается, тормозя только у самой платформы. Джип потрепан, начисто лишен бандитского лоска машин Салтана, и, Ваня готов поспорить, это совсем не хороший знак. Он не знает водителя, но знает женщину на пассажирском сидении. Морана выбирается из машины, не дожидаясь, пока перед ней откроют дверь, и платье на ней скромнее, чем прошлое, но – всё равно неуместно откровенное на пыльной дороге. Её роскошные волосы уложены в оплетающие голову косы, тяжелой сложной конструкцией, и, кажется – тонкая шейка с трудом выдерживает такую тяжесть. На ногах её грубые потрепанные ботинки – перечеркивающие весь образ, делающие её из неземной феей почти человеком.

   Ваня знает – это обманное впечатление.

– Я уже заждалась, – говорит им Морана вместо приветствия, и голос её такой же чарующий, как он помнит.

   Ваня встает, оттряхивая джинсы от пыли, Вася поднимается за ним следом, а перевертыш только поднимает, здороваясь, руку. Морана не поднимается к ним, но и не торопит – словно они должны сами попроситься за ней в машину. Она улыбается и наклоняет голову набок, глядя на Ваню из-под ресниц – на него одного, и ветер легко играет с её волосами, выбивая непослушные прядки. Наверное, это тоже ведовство, великая магия обольщения и красивых женщин – она выглядит поразительно естественно среди раскинувшейся степи, как выглядел бы табун.

– Зачем ты привезла нас сюда? – спрашивает Ваня, набравшись смелости.

   Василиса стоит за его плечом, и перевертыш усмехается, запрокидывая голову и щурясь от солнца.

– Разве ты не рад этому? – говорит Морана вместо ответа. – Разве ты хочешь вернуться?

   Конечно, Ваня хочет вернуться – к братьям, помочь им с ведьмами и всей нечистью мира, к тетке и даже к отцу, но отчего-то молчит, не отвечая. Морана делает всего одно плавное, манящее движение рукой, и он и сам не замечает, как спускается к ней, вставая напротив. Трава вокруг говорит и с ним, и он слышит в воздухе горьковатый привкус и шепот.

– Отпусти Васю, – просит Ваня, со всей возможной твердостью.

   "Отдай цветок мальчишке" – шепчет ветер.

   Перевертыш спрыгивает с платформы и встает рядом с ним. И он, и Морана еле заметно щурятся, отвлекаясь – словно тоже слышат, тоже чувствуют и не могут понять. Морана встряхивает головой, пара прядей выбивается и стекает на платье – откровеннее, чем если бы она начала раздеваться. Голос его чарует, сильнее с каждым шагом, и она подходит – вновь, как в ту ночь – совсем близко.

– Увы, не могу, милый мальчик. Именно она нам нужна.

   Нужна Салтану, нужна Моране и тому мужчине, нужна всем, и Ваня оборачивается, выискивая Васю глазами – что же такого в ней. Девушка стоит на платформе, обхватив себя руками, и в глазах её не только страх, но и злость – будто ей есть, что ответить. Она сама не осознает этой злости и отступает, пятясь от края платформы – страх побеждает злость, короткие вспышки золотого пламени вспыхивают и гаснут вокруг её пальцев. Лицо Морана преображается при их виде, из обольстительного становясь хищным – всего на миг, достаточный, чтобы принять решение. Ваня встает ровнее – между Васей и ней.

– Я не дам вам её обидеть.

   Перевертыш отчетливо, издевательски фыркает, сдерживая смешок, но Морана ничуть не смеётся. Она ласково убирает с лица Вани прядку, касаясь щеки, и руки её ледяные.

– Посмотрим, милый мой, посмотрим. У меня насчет тебя, – она приближается, почти касаясь его кожи губами, или кажется так, или ветер кружит ему голову и перед глазами плывет. – Есть предчувствие.

   Слово звучит отвратно, должное льстить, и у Вани в горле встает от него тяжелый, склизкий комок. Морана отступает – изящно, мановением ветра, даже не пытаясь заставить их силой. Джип вместительный, с открытым кузовом, вполне способный увезти их всех, и Морана садится на заднее сидение, оставляя открытой дверь. Поезд за спинами по-прежнему недвижим, вокруг расстилается степь, и где-то позади слышен раскат грома. Обернувшись, Ваня видит приближающуюся грозу – темные тучи клубятся, неотвратимо заполняя небо, от края до края, вспыхивая редкими молниями. Ветер дует сильнее, обдавая холодом и близкой влагой. Морана не кричит, но её отчетливо слышно.

– Предпочтете остаться здесь?

   Ей нет нужды заставлять тех, у кого всё равно нет выбора. Ваня помогает Василисе спуститься с платформы и придерживает дверь, когда она забирается в машину – вспомнив все Лешкины уроки хороших манер. Лешку любят женщины, и Ваню снова охватывает тревога за братьев. Сам он садится на сидение рядом с водителем, исподволь вглядываясь в лицо – вроде, лицо живого человека, а не каменную маску богатырей Салтана. Перевертыш собакой запрыгивает в кузов, и они едут прочь от поезда, к горизонту.

   Гроза их не догоняет.

   ***