Иван Саввич Никитин

ка» собутыльничал с извозчиками и не мог приглядывать за шумным хозяйством.

После одуряющей дневной беготни Никитин уединялся и занимался тем, что

называл своей «второю жизнью» — слагал стихи. Об этом в письме к Аполлону

Майкову он скажет: «Слагал среди грязи обыденной жизни, при говоре й плоской

брани извозчиков, при покупке и продаже овса и сена, при насмешках своих мещан-

собратьев, которые иногда видели меня с карандашом в руке...»

Через десять лет появится его знаменитая «Русь», и он встретится с Н. И.

Второвым...

второвский кружок

Когда этот лысоватый, большелобый, угрюмый на вид, с добрыми, чуть

печальными глазами человек приехал в Воронеж в 1849 г. и занял место советника

губернского правления, вряд ли кто думал, что 'он сможет растормошить, казалось бы,

заснувший купеческо-мещанский городок. После памятного 1848 г. общественная

жизнь даже в столицах замерла — наступила эпоха «мрачного семилетия», а в

провинции тем более притихли и затаились.

Николай Иванович Второе сумел сплотить вокруг себя кружок местных

интеллигентов, занявшихся изучением здешней истории, статистики, этнографии,

фольклора, также вопросов естественнонаучных. К нему потянулись учителя,

чиновники, журналисты, образованные купцы — все, Кто устал от провинциального

прозябания и жаждал высокого духовного общения.

Сын самарского «соляного» пристава из захудалых дворян-помещиков, Второв ко

времени переезда в Воронеж успел пройти большую жизненную школу. В юности пос-

сорился с отцом из-за его. крепостнических замашек и ушел из дома, когда

представилась возможность, отпустил «своих» дворовых людей на волю. В период

учебы на словесном факультете Казанского университета (1834—1837) сблизился со

студентами (среди них был будущий писатель П. И. Мельников-Печерский),

интересовавшимися новыми философскими и политическими теориями. Упорно

изучал труды Гегеля, Гердера, сочинения социалистов-утопистов, в подлиннике читал

Шекспира, Байрона, Ж. Санд, Гёте, Гейне, затевал смелые литературные проекты,

например, выпуск «Энциклопедии русской изящной литературы»

Курляндское (немецкое) общество литературы и искусства в 1842 г. избрало

молодого филолога своим членом (позже его заслуги оценят и другие научные

содружества).

После окончания* университета служил библиотекарем, чиновником, некоторое

время был домашним учителем, редактировал «Казанские губернские ведомости». Не

ужился с местными администраторами и в 1845 г. перебрался в Петербург, где, кроме

других должностей, занимал место чиновника 6 общем департаменте министерства

внутренних дел. Через руки Второва проходили многие «дела» о притеснениях

крестьян помещиками, и, как гласит один из официальных документов,, он «имел свою

долю влияния на направление таких дел в смысле, конечно, гуманном».

В Петербурге Второв посещал знаменитые Литературные салоны, был знаком с П.

А. Вяземским, В. Ф. Одоевским, Ф. И. Тютчевым, М. Н. Загоскиным, В. А.

Соллогубом, /В. И. Далем; среди его корреспондентов Н. И. Надеждин, Н. И.

Лобачевский и другие известные личности. Николай Иванович и сам выступал в

качестве литератора. Так, известна его статья о поэте-сентименталисте Г П. Каменеве,

опубликованная в альманахе «Вчера и сегодня», где печатался и В. Г Белинский.

9

Как демократ-просветитель Второв не обладал четко выраженным социальным

мировоззрением, будущее России он склонен был видеть в сельской общине, уповая на

здоровую основу нравственной природы русского человека. Радушно-

доброжелательный, этически требовательный до ригоризма 1 к себе и людям,

щепетильный в*вопросах чести, он привлекал всех, кто задыхался в лабазно-

мещанской атмосфере.

Иван Никитин, несмотря на разницу в воспитании и образовании, нашел во

Второве родственную душу, увидел в нем высший нравственный и эстетический

авторитет. По-* началу, конечно, общество Второва повергало поэта в неописуемое

смущение. «Я был так не смел, — говорил Никитин, — что садился обыкновенно на

кончик стула, вскакивал быстро, если кто заговаривал со мной, и сохрани Бог, коли не

ласково — у меня, бывало, даже коленки дрожат, и в голове так все спутается, что я и

слов не найду».

Тактичный Второв сумел ободрить поначалу диковатогб

1 Ригоризм — непреклонное соблюдение принципов, правил, преимущественно в

вопросах нравственности.

в манерах мещанина-семинариста — да так успешно, что тот скоро совсем

превратился в светского человека, и, Как говорят .очевидцы, стал щеголять в

«немецком платье», постригся по моде и уже не смотрел исподлобья в кругу новых

знакомых. Внешнее и внутреннее превращение Никитина произошло благодаря

таланту Второва-педагога, которым он был наделен с юности.

Во второвский кружок входили люди разных сословий и убеждений, объединенные

общим культурным делом. Среди членов этого кружка был Константин Осипович

Александров-Дольник, сын провинциального актера-, друг и однокашник Второва по

Казанскому университету. На его племяннице Надежде Аполлоновне Гарчинской

Второв был женат. Александров-Дольник.-сочинял стихи, друзья приписывают ему

тонкий эстетический вкус, строгость суждений о литературе. Никитин относился к