Читаем Иван Пырьев. Жизнь и фильмы народного режиссера полностью

Поэтичны и доходчивы средства, с помощью которых подчеркивается идея произведения. Яркий [нрзб.] отблеск огня, освещающий Льва Николаевича во время рассказа о Мари, горящие свечи, показанные в кадре, после этого рассказа, и образ горящего пламени, проходящий через весь фильм. Колокольчик, который [нрзб.] князь Мышкин перед первым появлением Настасьи Филипповны. Песенка нищей… Ясен замысел, [нрзб.] образы, выразительны художественные средства. А разве не в этих качествах сила любого создания искусства? В общем, всё мне нравится в этом на редкость обаятельном творении, даже то, что совсем не по Достоевскому. И еще одно: великолепная русская речь звучит с экрана, просто отдыхаешь, слушая этот язык. С тем большим возмущением прочла я в «Культуре», что «Идиот» отвергнут комиссией Венецианского кинофестиваля. Я убеждена, что действительность зло посмеется над ними. Этот фильм будет иметь успех на международной арене как оригинальное толкование классического произведения, выполненное с большим мастерством.

Б. Грузинская, 56, кв. 18.

18/VIII 58 г.

P. S. Посмотрела я «Идиот» и в театре имени Вахтангова, и мне не понравилось, хотя, казалось бы, темы и режиссерская трактовка близко к тексту романа. Однако непонятно, зачем в центре замысла спектакля стоит противопоставление Рогожина и Мышкина, и весь он посвящен истории личных отношений Настасьи Филипповны, Мышкина и Рогожина. То, что подобное построение соответствует основной сюжетной линии романа, не оправдывает, на мой взгляд, автора и постановщика. Передать всю психологическую сложность, надломленность и раздвоенность главных героев «Идиота» без «достоевщины», по-моему, невозможно. Чтобы понять во всем объеме, что хотел сказать писатель – нужно прочесть роман. Театр же хочет сохранить возможно больше сложного и болезненного в героях пьесы и в то же время исключить атмосферу «достоевщины» из спектакля. Отсюда и его неудача, заключающаяся, как мне кажется, в том, что до зрителя не доходит замысел спектакля. Начиная с третьего действия, я слышала справа и слева реплики! «Непонятно, что происходит», «начинается самое непонятное» и т. д. Пьеса перегружена содержанием. Но, несмотря на это, из нее ушла характерная для произведений Достоевского атмосфера накала страстей и мыслей, связывающая его героев, и спектакль, по сути, воспринимается как бытовая драма, хотя у постановщиков и есть [нрзб.] придать ему философское звучание.

11

Т. Пырьев!

Перейти на страницу:

Все книги серии Культурный слой

Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая
Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

О Марине Цветаевой сказано и написано много; однако, сколько бы ни писалось, всегда оказывается, что слишком мало. А всё потому, что к уникальному творчеству поэтессы кто-то относится с благоговением, кто-то – с нескрываемым интересом; хотя встречаются и откровенные скептики. Но все едины в одном: цветаевские строки не оставляют равнодушным. Новая книга писателя и публициста Виктора Сенчи «Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая» – не столько о творчестве, сколько о трагической судьбе поэтессы. Если долго идти на запад – обязательно придёшь на восток: слова Конфуция как нельзя лучше подходят к жизненному пути семьи Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Идя в одну сторону, они вернулись в отправную точку, ставшую для них Голгофой. В книге также подробно расследуется тайна гибели на фронте сына поэтессы Г. Эфрона. Очерк Виктора Сенчи «Как погиб Георгий Эфрон», опубликованный в сокращённом варианте в литературном журнале «Новый мир» (2018 г., № 4), был отмечен Дипломом лауреата ежегодной премии журнала за 2018 год. Книга Виктора Сенчи о Цветаевой отличается от предыдущих биографических изданий исследовательской глубиной и лёгкостью изложения. Многое из неё читатель узнает впервые.

Виктор Николаевич Сенча

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний

Он был очаровательным и несносным, сентиментальным и вспыльчивым, всеобщим любимцем и в то же время очень одиноким человеком. Сергей Дягилев – человек-загадка даже для его современников. Почему-то одни видели в нем выскочку и прохвоста, а другие – «крестоносца красоты». Он вел роскошный образ жизни, зная, что вызывает интерес общественности. После своей смерти не оставил ни гроша, даже похороны его оплатили спонсоры. Дягилев называл себя «меценатом европейского толка», прорубившим для России «культурное окно в Европу». Именно он познакомил мир с глобальной, непреходящей ценностью российской культуры.Сергея Дягилева можно по праву считать родоначальником отечественного шоу-бизнеса. Он сумел сыграть на эпатажности представлений своей труппы и целеустремленно насыщал выступления различными модернистскими приемами на всех уровнях композиции: декорации, костюмы, музыка, пластика – все несло на себе отпечаток самых модных веяний эпохи. «Русские сезоны» подняли европейское искусство на качественно новый уровень развития и по сей день не перестают вдохновлять творческую богему на поиски новых идей.Зарубежные ценители искусства по сей день склоняют голову перед памятью Сергея Павловича Дягилева, обогатившего Запад достижениями русской культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное
Василий Шукшин. Земной праведник
Василий Шукшин. Земной праведник

Василий Шукшин – явление для нашей культуры совершенно особое. Кинорежиссёр, актёр, сценарист и писатель, Шукшин много сделал для того, чтобы русский человек осознал самого себя и свое место в стремительно меняющемся мире.Книга о великом творце, написанная киноведом, публицистом, заслуженным работником культуры РФ Ларисой Ягунковой, весьма своеобразна и осуществлена как симбиоз киноведенья и журналистики. Автор использует почти все традиционные жанры журналистики: зарисовку, репортаж, беседу, очерк. Личное знакомство с Шукшиным, более того, работа с ним для журнала «Искусство кино», позволила наполнить страницы глубоким содержанием и всесторонне раскрыть образ Василия Макаровича Шукшина, которому в этом году исполнилось бы 90 лет.

Лариса Даутовна Ягункова

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство