Иван Проханов

Известно, что в то время многие представители интеллигенции, в особенности, молодежи и студенчества, были настроены оппозиционно по отношению к Православной церкви. Все знали, что она — верный слуга царского режима и наряду с ним, ответственна за преступную порой государственную политику, за всё усиливавшееся нравственное разложение в народе. Всё это питало маловерие и безбожие, способстовало увлечению атеистическими произведениями Вольтера, Фейербаха и других философов, которых усиленно изучали школьники старших классов и студенты.

В школе, где учился Проханов, образовался кружок по изучению пессимистических философов — Шопенгауэра, Гартмана и др. Иван Проханов стал его членом. Кружковцы собирались по вечерам — для чтения и обсуждения произведений упомянутых философов. Как-то на одном из таких собраний руководитель кружка встал со словами: “Я готов победить жизнь смертью!” В руке он держал пузырёк с цианистым калием, который собирался выпить на глазах у присутствующих. И. С. П. внезапно ударил его по руке и вышиб пузырёк с отравой. Можно себе представить, как потрясены были кружковцы!

“В чём же цель жизни?” — вновь и вновь задаётся вопросом Иван Проханов, начитавшийся философов-пессимистов, и не находит ответа на свой вопрос. Это мучит его, потому что для него ясно: мыслящий человек не может просто жить изо дня в день, из года в год, не зная цели своего существования. Ни один из философов не даёт на этот счёт удовлетворительного разъяснения. Люди, если и пытаются ответить на “роковой” вопрос, то чаще всего ошибаются. Великий российский поэт Пушкин, задавшись им:

“Дар случайный, дар напрасный, Жизнь, зачем ты мне дана?”

отвечает на него так: “Жизнь для жизни мне дана!”. Другими словами — “Я живу для т’ого, чтобы жить!” Но этот “ответ” в сущности не содержит никакого ответа.

Многие благородные люди (некоторых он знал лично) говорили: “Мы живём для общества, для нашего народа, для человечства”. Но и этот ответ не удовлетворял И. С. П., потому что вызывал новый вопрос: “А для чего существуют общество, народ, человечество?”

Ответы людей, заявлявших, что они живут ради искусства или ради науки звучали для него как абстракция.

Мучительные поиски истинного ответа привели его на грань депрессии.

Будучи ещё мрлодым и неопытным человеком, Иван Проханов, возможно, не сознавал, что этот поиск, эта внутренняя борьба были борьбой между силами добра и зла в его душе. Однако, он верил в Бога и верил Богу, и именно эта вера спасла его. Несомненно Господь уже тогда, в дни его молодости, избрал Ивана для великого служения Ему и людям, однако, силы зла не хотели допустить этого, сея в его сердце сомнение и неуверенность.

В Св. Писании есть много примеров подобных переживаний и внутренней борьбы человека. Вершина их — драма патриарха Иова, которого даже жена порицала: “Ты всё ещё твёрд в непорочности твоей?!”. И советовала ему: “Похули Бога и умри!”

Как же вышел из этого состояния Проханов?

ЕГО ОБРАЩЕНИЕ К БОГУ

Вот как он вкратце сам пишет об этом.

“Каждый знает, что возраст от 16 до 19 лет — это так называемый переходный период для молодых людей. В этом возрастном промежутке и я не вполне ещё сознавал значение жизни с Богом. Не видя цели жизни, я сделался пессимистом, существование казалось мне тяжёлым бременем.

У меня в комнате висело охотничье ружьё моего отца и, признаюсь, я всё чаще бросал на него взгляд, думая о том, чтобы покончить с собой.

Осенним вечером 1886 года я вернулся домой из нашего “кружка пессимистов”, потрясенный попыткой одного из членов его покончить самоубийством. Меня самого не оставляла мысль, что небытие лучше бытия. Подумав об охотничьем ружье, висевшем у меня на стене, я вошёл в мою комнату. Зажёг лампу и взглянул на стену: ружья там не было. На столе же лежала записка со словами: “Любите ли вы Христа?”

Слова эти пронзили мне сердце. Охваченный наплывом неизъяснимых чувств, я сразу же взял Новый Завет и открыл его на 14-ой главе Ев. от Иоанна. “Я есмь жизнь” (стих 6) — бросилось мне в глаза. Конечно, я и прежде читал этот стих, но в тот момент, когда депрессия достигла, казалось, предела, я внезапно понял, что жизнь моя принадлежит Тому, Кто дал её мне, и, значит, цель её — в моём возвращении к Нему.

“Для меня жизнь — Христос” (Филиппийцам 1,24).

Я стал со слезами молиться моему Господу, я каялся в своём маловерии и благодарил Его за ответ — на мучивший меня вопрос: в чём цель жизни?

Жить для Бога, для Христа — “всё для Христа” — стало с тех пор моим лозунгом. Так, в ноябре 1886 года совершилось моё обращение ко Христу. И следа пессимизма не осталось с того вечера в мбём сердце, которое как-то сразу и навсегда исполнилось оптимизма. В жизни моей появилась светлая цель.

Логическим следствием этого явился разрыв с “кружком пессимистов”. Прощаясь с товарищами, я пожелал им, чтобы и в их сердца вошёл оптимизм евангельской веры.