Иван Опалин

Опалин стал путано объяснять, что он сейчас не на работе и дома он не всегда, потому что… Но под взглядом игрока понял, что все эти объяснения совершенно лишние, и стал искать, на чем писать. Разумеется, ничего такого под рукой не оказалось, и тогда он оторвал клочок от газеты и сбоку от рекламы фабрики "Красное веретено" имени Демьяна Бедного нацарапал два номера: домашний и рабочий.

— Надо нам придумать какое-то условное сообщение, если к телефону подойдет другой, — сказал Авилов, бережно укладывая этот жалкий клочок в золотой портсигар. — Вот что: я скажу, что звонят… — он поглядел на рекламу, — от Бедного[89].

— Я с ним не знаком, — сказал Опалин.

— Это неважно. Услышишь, что тебя искали от Бедного, — значит, от меня.

— И что мне тогда делать?

— Перезвони по телефону 4–33–60. Это мой номер.

— А если у тебя соседи к телефону подойдут? Что я им скажу?

Авилов усмехнулся и поднялся с дивана.

— Никто не подойдет. У меня отдельная квартира.

— Счастливый ты человек! — не удержался Иван. Сам он об отдельной квартире мог только мечтать.

Игрок пристально поглядел ему в лицо, словно подозревая, что собеседник хотел каким-то образом его задеть, но понял, что тот выразился без всякой задней мысли, и стал одеваться.

— На всякий случай напоминаю тебе, — негромко проговорил Авилов, натягивая щегольские заграничные перчатки. — Нигде мое имя не упоминать, никак и ни при ком. Ясно? Иначе нашему сотрудничеству конец.

— Ясно, — кивнул Опалин. — Проводить тебя до остановки?

— Я на моторе, — коротко ответил игрок. (Это означало на автомобиле.)

— А, ну… Хорошо.

Иван проводил своего гостя до выхода из квартиры и затворил за ним дверь. Как это часто бывает, когда он остался один, ему стало казаться, что он поторопился, доверившись совершенно незнакомому, непредсказуемому и, может быть, опасному человеку. "Труп в подворотне… И Авилов здесь… Не может быть, чтобы это никак не было связано, — тут он похолодел. — А что, если он заговаривал мне зубы, а сам убил того мужика и подбросил мне нож?"

Вернувшись к себе, Иван обыскал всю комнату, но ровным счетом ничего не нашел. Никто не покушался даже на заначку в 43 рубля, предусмотрительно запрятанную в нижний ящик стола. Впрочем, чутье подсказывало Опалину, что даже одна перчатка его гостя стоит дороже.

"А Стрелка он все-таки ненавидит, — думал он, вспоминая, какое лицо стало у Авилова, когда он говорил, что за Ларионом числится должок. — Это точно. Может быть, что-нибудь у нас и получится… Черт возьми, как есть хочется! Замотался я совсем и поужинать забыл… Постучусь-ка я к Зинке, авось сжалится и даст чего-нибудь пожевать. Интересно, кто же все-таки зарезал подручного Ярцева?"

Глава 18 Вечер, ночь и утро

Опалину не повезло. Зинку он у себя не застал, зато другой сосед зазвал его на празднование свадьбы этажом ниже. Иван отнекивался, уверял, что ему неудобно, а когда опомнился, уже сидел среди других гостей за столом со стаканом в руке (праздновали по-простому, без рюмок) и громче всех кричал "горько". Принятый на голодный желудок алкоголь оказал потрясающее действие: Опалин вдруг понял, что мир прекрасен, как и все люди без исключения. Потом он порывался петь, потом горячо доказывал кому-то, что работа угрозыска самая важная на свете, а потом…

Наутро он проснулся у себя в комнате от дикой головной боли. Лежать ему было неудобно, он заворочался и вскоре обнаружил, что его уложили на неразобранную кровать поверх покрывала, и вдобавок ногами в сапогах на подушку. Бормоча разные слова, которым тут не место, Опалин кое-как принял сидячее положение. В голове трещали, кувыркались, взрывались и лопались фейерверки, как на праздновании дня революции, и вдобавок кто-то очень упорный безостановочно бил в барабан — точно в такт ударам сердца.

— О-хо-хо, — проныл кто-то поблизости. Иван вслушался в незнакомый голос и с изумлением понял, что говорил он сам.

— Как же так… — простонал он.

Тут память услужливо подсунула ему картинку, как он пьет с женихом самогон, потом вино, потом водку. Иван сжал руками голову и закрыл глаза. Пива, кажется, не было. Или было?

— Какое сви… — начал он.

Но слово "свинство" осталось неоконченным. Он вспомнил, что в пальто у него осталось оружие, что у беспомощных агентов угрозыска его частенько уводят, и потом можно нарваться на такие неприятности, что мало не покажется. Опалин встал с кровати, качнулся к вешалке, на которой висело пальто, и чуть не свалился. Кое-как, цепляясь за мебель, он добрался до двери и ощупал карманы пальто. Браунинг был на месте, равно как и граната. Иван так обрадовался, что даже голова у него стала меньше болеть — правда, самую чуточку.

— Больше никогда… — пробормотал он.

Но какой смысл имело давать обещания в его нынешнем жалком положении? Кое-как он добрался до ближайшего стула, сел и закрыл глаза.

Труп в подворотне. Авилов. Надя. Он же обещал Наде сходить с ней в кино! Уже сегодня! Но куда он пойдет в таком виде?