Иван Опалин

Василий Иванович унес чайник и чашки, и Нина, сняв верхнюю одежду и сапоги, подсела к столу. Сначала она почувствовала себя немного задетой из-за того, что Опалин пришел не сам, а прислал помощника, но вскоре отыскала для Ивана оправдание, решив, что, вероятно, он очень занят, и вопросы, ответы на которые ему нужны, не самые важные.

И в самом деле, Антон расспрашивал ее о каких-то пустяках: на чем Ленка обычно добиралась домой, какие маршруты предпочитала и часто ли садилась в попутные машины. Были ли у нее знакомые шоферы? А на такси она ездила?

— Да на чем угодно, при условии, что не она будет платить, — необдуманно ответила Нина и тотчас же раскаялась в своей бестактности. — Зря я это сказала. Нехорошо получилось.

И было заметно, что девушка искренне жалеет о своих словах. Вообще с Антоном происходило нечто странное: прежде, когда ему приходилось опрашивать свидетелей, он всегда мечтал как можно быстрее выяснить нужные сведения и сбежать, а сейчас ему почему-то совершенно не хотелось уходить. Ему нравился царящий вокруг уют, и чай с шартрезом, и Нина, и ее отец — человек, несомненно, сложный, но без подлости и без подковырки.

— Скажите, Нина…

«Что бы еще такое у нее спросить?»

— У Елисеевой было много друзей, знакомых? С кем она часто общалась, кроме вас?

— Ну, мы последнее время с ней совсем не общались, — напомнила Нина. — Про Радкевича я уже говорила вашему… вашему начальнику. В институте… — она задумалась, — нет, по-моему, она ни с кем не дружила.

— А вне института?

«Взять и пригласить ее в кино… Или нельзя? Ох, у нас же жутко не любят, когда мы начинаем мешать работу и личную жизнь…»

— Я не знаю… Нет, погодите. — Нина потерла лоб. — Какое-то имя она называла… Катя, да. Я запомнила из-за сумочки…

— Какой сумочки? — пробормотал Антон, зачарованно глядя на длинные ресницы.

— Ну, — Нина порозовела, — Кате кто-то подарил сумочку… ей не понравилась, и Ленка предложила помочь с продажей… В общем, сумочку продали мне. Я была с этой сумочкой в ту ночь, когда… когда я вам чуть не помешала… ну, брать бандитов.

Антон встряхнулся. Все смешалось в комнате Морозовых — воспоминания, сумочка, Нина, какая-то Катя и он сам.

Вот бы так целую вечность сидеть, смотреть на Нину и говорить, но о чем-нибудь человеческом, а не о надоевшей подружке, которая целенаправленно ловила мужика с деньгами и вдобавок приторговывала бывшим в употреблении барахлом.

— Фамилия этой Кати вам известна? — для проформы спросил он.

— Нет, — ответила Нина.

— Может быть, где живет или работает? Хотя бы примерно?

— Я так поняла, работа связана с иностранцами, поэтому у нее много заграничных вещей, — ответила Нина. — То есть мне Ленка так сказала… а она могла и…

— Соврать? — закончил Антон, видя, как девушка не решается произнести это слово и ищет вежливую замену, но не находит.

— Да.

— Что ж… — Антон вздохнул, почесал затылок и неожиданно решился. — Последний вопрос: скажите, Нина, что вы собираетесь делать вечером в выходной?

Глава 16. Звонок

Петр Сергеевич почти сорок лет провел в анатомическом театре и так много возился с покойниками, что начал отлично разбираться в психологии живых.

Л. Шейнин, «Записки следователя»

— В метро Елисеева не спускалась, — сказал Казачинский, — по крайней мере, никто из служащих, работавших в то утро, ее не вспомнил. Что касается свидетелей, страдающих бессонницей, тут я ничем порадовать не могу. Как назло…

На столе Опалина затрещал телефон. Иван протянул руку и снял трубку.

— Старший оперуполномоченный Опалин слушает.

— Иван Григорьевич? Доктор Бергман беспокоит. Кажется, я нашел для вас новый труп.

— Мужчина или женщина?

— Женщина.

— Когда ее убили?

— Две шестидневки тому назад. Труп «прошел» мимо меня, потому что попал к… — Доктор сделал паузу. — Простите, Иван Григорьевич, я неудачно выразился…

— Ничего, Андрей Петрович, я понял.

В любой области существуют свои абсолютные профессионалы. Доктор Бергман был богом прозекторской. Среди прочего он был известен тем, что мог назвать точную причину и время смерти еще до вскрытия, только на основании наружного осмотра, и в подавляющем большинстве случаев его версия подтверждалась. Студенты-медики ходили к нему в морг толпами, как в кинотеатр — даже те, которые терпеть не могли всё, связанное с трупами. Но, разумеется, у доктора были и недруги, и особенно недолюбливал Бергмана один из ближайших коллег. Из объяснений Андрея Ивановича Опалин понял, что труп изначально оказался на столе у этого коллеги, «забывшего» сообщить Бергману о результатах вскрытия, и тот узнал о них только сейчас.

— Где ее нашли?

— На Никитском бульваре.

— Личность установлена?

— Нет. Как я понял, при ней не было никаких документов. Дело находится у одного из ваших…

— У кого?

— У Манухина.

Опалин поморщился. Ему совсем не хотелось объясняться с этим безмозглым костоломом. Впрочем, если действовать через Николая Леонтьевича…

— Спасибо, Андрей Петрович.