Иван Котляревский

В конце 1807 года Ивана Котляревского переводят в Псковский драгунский полк, дислоцированный в Литве. К сожалению, нам не известны причины этого перевода, но здесь он задержался недолго: если раньше ему служилось легко, и находился он среди земляков, то теперь произвол начальства, издевательства над солдатами, угодничество, моральное разложение офицерства становятся для него просто невыносимыми. Скорее всего, здесь возникли какие-то осложнения в отношениях с начальством, возможно (как раз перед этим умерли генерал Михельсон, а затем и генерал Мейендорф), даже с новым командующим российской армии в Молдавии генералом Прозоровским. В начале 1808 года Котляревский подал в отставку, а через несколько месяцев, будучи штабс-капитаном, оставил военную службу в чине «капитана с мундиром» (то есть имел право носить военную форму, даже не служа в армии). Возникает очередной вопрос: почему он это сделал? Длительные походы и тяжелые бои подорвали здоровье? А может, правда в том, что эта отставка была не добровольной? Храброго офицера просто выгнали из армии? Говорят, был приказ отправить Ивана Котляревского в отставку, потому что он выразил свое громкое недовольство по поводу жестокого наказания восставших киевских крестьян-ополченцев, требовавших казацких прав, и заступился за обманутых задунайских казаков. Им обещали землю за помощь русским войскам, а после победы категорически отказались от обещаний и отблагодарили плетьми и шпицрутенами.

Наиболее известная легенда из жизни Котляревского – описание его встречи с казаками. Произошло это якобы во время русско-турецкой войны. Лодка с вооруженными солдатами причаливала к правому берегу Дуная. Когда лодка остановилась, с нее среди прочих сошел на берег широкоплечий, черноволосый человек. У него было приятное, немного изрытое оспой, продолговатое лицо с высоким лбом и черными глазами, полными ума и огня. Запорожцы окружили прибывших и повели их к куреню. Поздоровавшись, мужчины назвали себя. Один из казацкой ватаги, услышав фамилию прибывшего офицера, спросил: «Не тот ли вы Котляревский, что сочинил “Энеиду”?» Капитан кивнул: «Тот самый». «Так это ты, отец наш!» – воскликнул казак и стал читать наизусть отрывки из поэмы. А закончив, воскликнул: «Вот такого бы нам, братья, в кошевые атаманы!» (По другой версии этой легенды разговор состоялся между писателем и гребцами на лодке.) Что в этом пересказе придумано, а что было по правде, трудно сказать. Говорят, что об этом случае рассказывал сам Иван Котляревский. Рассказывая об этом событии в своей жизни, Котляревский, по свидетельству современников, обычно с удовольствием добавлял, что его «Энеида» попала даже в библиотеку Наполеона: вывезена была, мол, им из захваченной Москвы в 1812 году. То есть источник вроде бы точный. А вместе с тем в этом рассказе есть и явные недочеты. Не совсем убедительным также кажется и объяснение, почему запорожцы приглашают именно Котляревского за «старшего»: мол, автор «Энеиды». В то же время можно не сомневаться, что писатель во время Молдавского похода разговаривал с запорожцами. Но при каких же обстоятельствах могла произойти эта встреча? Среди той части запорожцев, что после ликвидации Запорожской Сечи поселилась на Дунае и в Турции, не угасала жажда возвращения, в частности с 1790-х годов вплоть до переселения на Кубань. Когда в 1806 году началась война России с Турцией, запорожцы из Задунайской Сечи стали массово переходить на сторону русских, в Бессарабию.

Командующий русской армией в Молдавии генерал Михельсон принял казаков и сформировал из них Усть-Дунайское Буджацкое войско. После этого из Задунайской Сечи перешло более 1000 человек. Как свидетельствует генерал Ланжерон (командир одной из дивизий российской армии), отряды запорожцев того времени принимали участие в военных действиях. Усть-Дунайское Буджацкое войско действовало недолго (менее года). Александр I приказал прекратить организацию Сечи и отменить все, что было сделано, поскольку из-за этого в Новороссии «возникли между крестьянами различные беспокойства, непокорность и бегства в Молдавию». Целые деревни, как отмечает царский рескрипт, снимались со своих мест, чтобы присоединиться к запорожцам и получить, таким образом, казацкие «вольности».

Конечно, Иван Котляревский как адъютант генерала Мейендорфа не мог не видеть этих запорожцев, тем более что летом 1807 года командующий армией генерал Михельсон заболел и его обязанности исполнял генерал Мейендорф. К тому же осенью 1807 года Котляревский, по поручению генерала Мейендорфа, разыскивал в Буджаке подходящие места для того, чтобы поселить казаков Усть-Дунайского войска. Вот так писателю пришлось быть среди тех, кто непосредственно ходатайствовал о запорожцах, что перешли из Турции в Россию в 1806–1807 годах. И не исключаем, что запорожцы, принимая во внимание все это, могли предложить, чтобы русский офицер-украинец стал у них за «старшего».

«Энеида»