Иван Калита

И вот однажды Миняй был приглашен в княжескую одрину. Он увидел князя за столом, на котором лежала куча денег. Глаза у Миняя заблестели. Князь понял помощника и пояснил:

– Не мои, ханские.

– Дань? – уточнил тот.

Князь кивнул. Миняй сощурил глазища и проговорил, поглядывая на холщовые мешочки, куда надо было раскладывать деньгу:

– Сюда класть?

Князь опять кивнул. Миняй присел и начал отсчет. Дойдя до двухсот, князь, внимательно следивший за счетом, положил руку на его пальцы. Тот понял, что этот мешочек заполнен. Миняй посмотрел на Ивана Даниловича и спросил:

– Князь, это первая дань, которую ты повезешь в Орду?

– Да. А что?

– Предлагаю бросить по одной лишней монетке.

Князь мгновенно уловил его мысль.

– Недаром о тебе говорят, что ты ловкач!

С той поры так и делали. В Орде клюнули на эту миняевскую хитрость. Хан расценил ее как сильное желание московского князя быть верным сборщиком его дани. А если хан думает так, кто мог думать в Орде по-другому?

Вот и сегодня Миняй выполнял свою обычную работу. Опять перед ним огромная куча монет, давно знакомые холщовые мешочки. На прежнем месте и связка ключей от тайника, где князь хранил свое богатство. Ключи князь никому никогда не отдавал. Двери хранилища открывал только сам. Даже если бы был сильно хворым.

– Ну, начинай! – произнес в какой раз князь, перекрестясь, и посмотрел на Миняя.

– Ага, – ответил тот, подвигая свой ослон ближе к столу.

Он отгреб монеты и, взяв мешочек, стал кидать по одной. Дойдя до двухсот, взял еще одну монету и по привычке посмотрел на князя. Князь, как обычно, кивнул. Когда Миняй протянул руку за очередным мешочком, князь произнес:

– Подожди!

Тот отдернул руку и вопросительно посмотрел на князя.

Иван Данилович усталым движением потер глаза, потом повернулся к Миняю.

– Повременим, – сказал он и добавил: – просвети лучше, о чем народ говорит.

Его пристальный взгляд заставил Миняя вздрогнуть. Уж не один год он рядом с князем, но никак не мог привыкнуть к его взгляду: недоверчивому, сверлящему, так и лезущему в душу. Он поежился и покосился на князя.

– Да… обо всем.

Князь взгляда не отвел. Миняй еще сильнее сжался и сказал:

– Говаривают, младшенький Стародубцев чуть не пожог своих братьев.

Князь покачал головой.

– И этому молокососу власть нужна, – грубо произнес он и отвел наконец взгляд от помощника и посмотрел в окно. Там кружила стая ворон, что-то высматривая в холодном свинцовом небе. – Никак падаль выглядели, – произнес он, чем сильно удивил Миняя, который ждал от него вопроса.

Миняй посмотрел в окно и, увидев ворон, догадался, чем в это мгновение были заняты мысли князя.

– Все жрать хотят, – произнес Миняй.

Князь посмотрел на него. Уголки губ его задрожали. Но он сдержал улыбку.

– Ты сказал, что сын Стародубцева хотел убить своих братьев? – несколько суровым тоном спросил князь.

– Пожечь, – поправил тот.

– От кого слышал?

– Да сам Васька Стародубцев сидит у тя в сенцах. Все и расскажет.

– Зови.

Митяй мотнул головой князю и шустро выскользнул за дверь.

Иван Данилович хорошо знал старшего Стародубцева – Федора – и его сестру Варвару. Они были рослыми, могучими людьми. И у князя как-то ненароком мелькнула мысль: «Надо же, такой крепкий дубок, а слег…»

В это время скрипнула дверь, и на пороге показался младший брат Федора – Василий Стародубцев. Князь метнул на него взгляд. Ему показалось, что тот выглядел как-то растерянно, замялся на месте. Василий был среднего роста, кряжистый, густая темно-русая борода начала седеть. Маленькие свинячьи глазки со складками на веках выдавали его хитрый, скрытный характер.

– Иди сюды, князь, – грубовато промолвил Иван Данилович и указал перстом на кресло.

Василий, подойдя, поклонился ему и сел.

– Сказывай, что случилось, – глухо произнес Иван Данилович.

– Да что. Братец-то мой сильно занемог и уехал с супругой к игуменье Евлампевне. Ну а младший-то его сыночек как головой рехнулся. Хоромы-то и поджег. Митька-то спасся, а Иван… Иван сгорел.

Иван Данилович заходил по горнице.

– Так… Поймать его надоть. Судить буду. Если все так… – он в упор посмотрел на Василия.

Глазки того забегали.

– Гм, – усмехнулся Данилыч, – что, не споймал?

– Не споймал, – тяжело вздохнул Василий.

– Споймаем, – Иван Данилович остановился, – таких в живых не оставляют.

Отпуская Василия, Данилыч сказал:

– Скажи Миняю пусть заходит.

Когда тот вошел, князь приказал:

– Складывай деньгу в сумы. Положу на место.

Князь помог ему управиться, и они пошли в сенцы. Загремели ключи: то князь открывал невидаль для московитов – железную дверь.

– Свечу возьми, – приказал он.

И Миняю, оставив сумы, пришлось бежать назад.

Князь спускался по крутым ступеням со свечой в руке. Поставив свечу на выступ, открыл дверь. За ней была другая дверь, и тоже железная. Князь сам взял сумы и занес в схрон.

– Ну, я побег, – сказал Миняй, когда князь стал закрывать за собой дверь.