Иван Федоров

Иван Федоров достал из сундука Азбуку и протянул мальчику, думая, что бы такое сказать, торжественное и в то же время понятное малому ребенку. Но ничего не придумал и сказал просто:

— Учись хорошо.

Максим бережно взял книгу, поблагодарил и спрятал ее за пазуху.

Провожая гостей, Иван Федоров вышел на крыльцо и увидел, что выпал снег. Кругом было белым-бело, над заснеженными крышами к небу поднимались тонкие струйки дыма.

Совсем как в Москве…

Той же зимой Иван Федоров вдруг разболелся — и умер.

НАДГРОБНАЯ ПЛИТА ИВАНА ФЕДОРОВА

Сколь я в мире не ликую,
Я гроба не миную.
Камени — суседи мои,
Песок — постеля моя.

Духовный стих

Первопечатник был погребен в Онуфриевском монастыре.

На его могиле была установлена резная белокаменная плита. Во многих популярных книгах, посвященных первопечатнику, говорится, что плиту изготовили сын Ивана Федорова — Иван Друкаревич и Гринь. Хотя источник этого утверждения неизвестен, оно кажется вполне правдоподобным.

Однако сейчас говорить о надгробной плите Ивана Федорова приходится в прошедшем времени — она исчезла более ста лет назад, и история ее исчезновения полна загадок.

Согласно описаниям и зарисовкам людей, видевших плиту, на ней был изображен типографский знак Ивана Федорова, названо его имя и прозвание — «Иван Федорович друкарь Москвитин», указано время и место смерти — «преставился во Львове 1583 року, декабря 5», и должным образом оценены заслуги первопечатника — «Друкарь книг пред тым невиданных».

В 1596 году, то есть через тринадцать лет после смерти Ивана Федорова, на церковном Соборе в Бресте была принята уния — соглашение между католическим и православным духовенством, в результате которого на территории Речи Посполитой возникало смешанное греко-католическое, или, как его стали называть, униатское вероисповедание. Сторонники унии — униаты признавали своим главой римского папу и в большей степени тяготели к католицизму, чем к православию.

Монастырь Святого Онуфрия стал униатским. Новые хозяева без особого почтения отнеслись к православным захоронениям на монастырском кладбище. Плиту с могилы Ивана Федорова сняли и использовали для замощения пола в церкви. Когда именно это произошло — неизвестно.

В 1771 году игумен Бонифатий Кровницкий в написанной им истории Онуфриевского монастыря упоминает, что при церкви был погребен «какой-то друкарь, называемый Московитским, о чем свидетельствует его каменное надгробие, использованное затем для настилки пола под алтарем Матери Божией». Игумен отмечает, что необходимо сохранить это надгробие «для доказательства существования основанной здесь друкарни». Однако никаких мер по сохранению плиты предпринято не было.

Интерес к надгробной плите Ивана Федорова культурная общественность начала проявлять лишь в XIX веке.

В 1813 году историк Константин Федорович Калайдович опубликовал первое специальное исследование об Иване Федорове — «Иоанн Федоров — первый московский типографщик». Калайдович еще не располагал большинством из тех сведений, которые стали известными сейчас, не знал ни точной даты, ни места кончины первопечатника. В 1819 году историк и археолог 3. Я. Доленга-Ходаковский в разговоре с Калайдовичем обмолвился, что слышал о существовании надгробной плиты Ивана Федорова в Онуфриевском монастыре во Львове. Калайдович заинтересовался и когда, два года спустя, его знакомый историк, этнограф и библиограф Петр Иванович Кеппен собирался во Львов, попросил его по возможности разузнать о плите. Кеппен отправился в Онуфриевский монастырь. Прокуратор монастыря, бывший в то же время ректором Львовского университета, Модест Гриневецкий показал ему вмонтированную в пол плиту, сказав: «Вот надгробок Друкаря московитского!» Кеппен сделал с нее зарисовку и по почте отправил Калайдовичу в Москву. Рисунок был опубликован в «Вестнике Европы» и стал сенсацией — одна из загадок биографии первопечатника была решена, стало известно время и место его кончины.