Иван-чай-сутра

Вечером Кир с Маней услыхали крик петуха. Где-то за ивами была деревня. Ветер тащил по небу уже тяжелые неповоротливые тучи, снова накрапывал дождь. Одежда, просохшая у костра под осиной, снова стала влажной, кроссовки отсырели. Кир молча свернул к предполагаемой деревне. Маня с припухшими губами и покрасневшими набрякшими веками некоторое время послушно шла за ним, прорубавшим посохом путь в стене крапивы, терпко пахнувшей и тут же жалящей огнем при неосторожном движении рук; но когда они добрались до почерневшего рухнувшего небольшого моста с ржавыми искореженными листами железа и перешли медленную речку с сизой сонной водой чуть ниже, по стволу упавшего дерева, и среди ветвей увидели какие-то строения, она заупрямилась и сказала, что дальше не пойдет, подождет здесь, на речке. Киру от усталости не хотелось шевелить языком, и он двинулся дальше, даже не сняв рюкзак, чтобы спина не остыла.

Маня стояла, прислонившись к стволу черной ольхи, глядела на завораживающую течь сизой воды, колыхание подводных трав, проплывающие сухие черные листья. Шипел дождь, речку пробирала дрожь. Маня запрокинула лицо к непроницаемому небу, подставляя его дождю. Ей не хотелось видеть людей. И спасибо Киру, что он не разразился очередной тирадой.

Кто вообще ей мог помочь? Взгляд Мани упал на сонную сизую воду и она вдруг принялась холодными покрасневшими пальцами расстегивать пуговицы куртки, потом стянула с трудом свитер, рванула футболку с такой силой, что та затрещала, швырнула ее в воду, сбросила джинсы и ступила в речку. Та оказалась довольно мелкой, на середине вода едва доходила до паха, Маня с исказившимся лицом окунулась с головой, вынырнула, задохнувшись, отбросила назад мокрые волосы, снова окунулась с раскрытым ртом, закашлялась, срыгнула воду, за водой последовала переваренная мутная жижа, ее лопатки ходили ходуном, как будто под белой нежной кожей бились две рыбины, Маня хрипела и рычала, терла грудь с такой силой, как будто хотела вырвать сосцы, по ее животу стекала пена, она наклонялась и ударялась о воду лицом, хватая ее ртом и то ли смеясь, то ли рыдая. Со дна она достала глину и стала возить ею по бедрам, животу, залепливать рыжеволосый пах, как будто намереваясь намертво все запечатать.

— Ты что?! — крикнул с берега Кир.

Она оглянулась на него, откидывая темно-рыжие, как будто набрякшие кровью, пряди со лба и засмеялась. Ей было жаль этого ребенка, но он вызывал смех. Он не был достоин ничего иного. И еще она жалела, что речка оказалась мелкой. Это, конечно, не та Дальняя Река, о которой ей рассказывал Борд, похожий на Джерри Гарсиа, — а может, он им и был? Если та река миф, то и сам он иллюзия, мужчина с ласковым взглядом брахманских глаз. Но Дальняя, Дальняя Река — именно та, в которую она хотела бы погрузиться, вся, навсегда, без остатка. Полная деинсталляция. Без права на возвращение. Съешьте сами это говно.

— Сдурела, Маша?! — снова заорал Кир, спускаясь к воде без рюкзака.

Она шлепнула ладонями по воде.

— Вода теплее.

— Давай выбирайся!..

— Тойфел! бНОПНЯ! — крикнула в ответ Маня. — Иди ты ко мне. Боишься? — Она попыталась обрызгать его. Кир уклонился.

— Маша… — пробормотал он.

— Принес спички, мачо? Сходил за спичками? А где твой рюкзак? Ты тоже утопил его?

— Маша, — проговорил бледный Кир, — выбирайся… Пойдем. Там есть дом.

— Пошел ты к тойфелу! бНОПНЯ! — Она нагнулась и зачерпнула глины, слепила комок, размахнулась и бросила в него. — Ахтунг! Ахтунг! Та-та-та-та! Пламя и лед! — задыхалась она от холода и хохота.

Кир смотрел на нее с ужасом. Потом вошел прямо в обуви и одежде в реку и побрел к ней. Она успела зачерпнуть еще один ком глины и залепить ему в плечо, прежде чем он схватил ее и крепко прижал к себе. Бейсболка съехала набок, упала и, покачиваясь, поплыла по сонной тихой речке, попала в быстрину, закружилась в пене и скрылась за поворотом. Кир подхватил Маню и понес к берегу, даже не удивляясь, откуда у него взялись силы. Ноги увязали, но он переставлял их и не выпускал холодное белое тело из рук, прижимаясь щекой к мокрым прядям темно-рыжих, как будто напитанных кровью, волос.

Глава девятая