Иван

Исаев, ничего не ответив, двинулся дальше вдоль колонны. А когда он прошел обратно, Виктор высвободил японца из-под тряпья, но в кабину не взял, оставил в кузове, потребовав лежать спокойно и ждать.

Так, совершенно неожиданно, капитан Исаев и Виктор Сердюченко, нарушив строжайший приказ о военнопленных, оказались самыми близкими людьми в этой наспех сформированной роте, и потом на многие годы, а для Исаева и до конца жизни оставались верными друзьями. Но так было потом. А тогда кто-то все-таки доложил старшему лейтенанту-особисту, что в колонне едет какой-то узкоглазый то ли японец, то ли кореец. К счастью, особиста отвлекли какие-то более важные дела, проверять колонну он не стал и умчался на своем «Виллисе» вперед.

Итак, с большими и малыми тревогами, они все же прибыли в назначенное место. Японец на людях больше не показывался, а на следующий день Виктор, получив от командира роты десятидневный отпуск, пропуск и справку для японца, ранним утром увез его во Владивосток. Там правдами и неправдами посадил Кову на уходивший в Японию сухогруз. И все было бы давно забыто, если бы в самый последний момент расчувствовавшийся японец не написал на клочке бумаги свой адрес, а Виктор дал ему свой. Правда, Виктор где-то потерял адрес пленника и почти забыл про это незначительное приключение, но только не японец…

Задумавшись, Виктор и не заметил, что дрова давно прогорели и сидел бы в оцепенении еще, если бы в комнату не вошла Настя.

— Да ты что, совсем сдурел! — громко сказала она, увидев, как дымится на левой ноге Виктора валенок. — Так и сгореть недолго!

Виктор отпрянул от поддувала, быстро снял валенок, но он еще не успел загореться, только почернел.

— Смотри, и дрова прогорели! — с нескрываемой досадой проговорила жена. Виктор поднялся во весь свой огромный рост и виновато развел руками:

— Да вот про японца вспомнил… И он снова стал разжигать печь, и хотя было еще совсем темно, начинался новый день, новые заботы, печали и радости. Жизнь продолжалась и увлекала за собой все новых и новых людей. Те, кто прожил не один десяток лет, — строили все новые и новые планы: каждый в своем уголке, в своем, самом любимом краю, с его родной природой, речкой, озерцом, или даже морем-океаном. Люди живут даже в таких местах, где кажется, и жить-то невозможно.

Вот и Виктор с женой, уже много лет живут в этой маленькой таежной деревушке. Анастасия сразу же после войны, с той поры как вышла замуж за этого высокого, доброго, веселого человека, а Виктора совсем мальчонкой привезла сюда родная тетка Феня, спасая от преследований, еще в 1930 году, к дедушке и бабушке, родителям его матери. И все было бы хорошо, да не дал им бог деток. Вначале ходили по врачам, надеялись, а потом смирились. Одно время думали взять из детского дома, как вдруг нежданно-негаданно получил Виктор письмо от своего бывшего командира роты Егора Исаева со слезной просьбой приютить его и ребенка. Виктор с Настей сразу же согласились, не вникая в причину такой просьбы, а через пятнадцать дней приехал Егор с годовалым мальчиком, пришел тайком, ночью и долго беседовал с Виктором с глазу на глаз.

Настя, ничего не подозревая, обрадовалась ребенку, вымыла, накормила его и долго сидела рядом после того как он, измученный дорогой, уснул.

Потом был разговор, во многом для Насти неясный, одно только она поняла, что Егору надо исчезнуть, а мальчик останется у них. Это ее и испугало, и обрадовало. А новый знакомый подошел к ней и, глядя прямо в глаза, сказал твердым голосом:

— Меня тут не было, Виктор нашел этого мальчика на станции; пока нас не будет, никто не должен видеть его.

И они с Виктором ушли той же ночью, хорошо, что было это летом, да и Настя не работала — все не могла подыскать себе подходящую работу после увольнения с прииска. Мальчик оказался подвижным, веселым, плакал только первую неделю, переживая разлуку с родителем, но постепенно стал забывать отца и к трем годам уже не вспоминал его.

А Егор еще несколько раз приходил к ним, большей частью зимой или ранней весной, когда еще лежал снег: на лыжах пройти было проще. Часами сидел возле кроватки, где спал Иван (так звали мальчика), а потом уходил — так же незаметно, как и приходил. Настя очень страдала, наблюдая эти свидания, плакала, добивалась у Виктора: почему Егор живет такой странной жизнью. Виктор долго молчал, но однажды все-таки сказал, что Егор вынужден скрываться, потому что отомстил двум гадам, которые сгубили его родителей.

Так прошло несколько лет. Когда Ване было уже десять, они с Виктором впервые на лошадях съездили в тайгу к дяде Егору — и Иван узнал о существовании этого загадочного человека.