ИВ. Тетралогия (СИ)

При этом, его не трогали насмешки других студентов, и он не обращал внимание на подначивание и издевки, а порой и угрозы сторонников ку-клукс-клана, которые нередко сыпались на него из-за того, что смел общаться с белой девушкой.

Дни становились короче, вечера холоднее, по утрам на лужах блестела ледяная корка. Осень вступила в свои права. Дорожки усыпали золотые и багряные листья, на клумбах яркими красками полыхали осенние цветы, завершалось «индейское лето». Танцевальный и концертный сезон в Бостон Коммон также подходил к концу, и мы все чаще проводили время в закрытых залах, защищенных от дождей и холодных ветров.

Но однажды Заку пришлось отменить запланированный поход в театр. Он ссылался на настойчивую просьбу мистера Мортимера присутствовать на религиозном собрании их общины, после чего поделился впечатлениями в своей насмешливой манере.

— Представь, проповедник вещал про ночных демонов, наводнивших, по его словам, весь Массачусетс — прибежище греха. Словно я снова вернулся в Медину, и бабка промывает мне мозги своими бреднями. Вот уж не думал, что дядя к этому так серьезно отнесется. А потом нам раздали «защитные» амулеты, велев носить не снимая. Якобы это спасет от воздействия чудовищ. Под конец собрали пожертвования, так что ясно, ради чего все затевалось.

То, что Зак принял за болтовню, для меня наполнено глубоким смыслом. Очевидно, демоны — это мои собратья. Но я всегда полагала, что Бостон — один из самых спокойных городов, поэтому и прожила здесь немало лет. Вот в Чикаго действительно беспредел вампирский, не зря там Тирон обосновался. А что, если и здесь появились молодые необученные кровопийцы? Это может стать серьезной проблемой, ведь я привыкла жить без опаски.

— И что ты сделал с амулетом? — поинтересовалась я как можно равнодушнее.

— Хотел сразу выкинуть, но дядя запретил. Я не стал спорить, раз уж он так проникся вещанием проповедника.

То, что в каждом штате находились люди, знающие о нашем существовании и пытающиеся бороться — не новость. «По крайней мере, мне не стоит сильно беспокоиться, — решила я самонадеянно. — На меня подозрение не упадет. Больше года я вообще не охочусь, к тому же, не боюсь солнца, и свои способности не афиширую».

В День Колумба Зак заехал за мной на собственном автомобиле. «Жестянка Лиззи» — «народный» Форд Т образца 1910 года. С гордостью распахнув дверцу, он помог мне устроиться на сиденье, счастливый произведенным впечатлением.

На День Благодарения приятель предложил устроить пикник на природе. Мы расположились на берегу небольшого озерца, густо поросшего кустарником, жарили зефир на веточках, пили лимонад и делились воспоминаниями, как отмечали этот праздник в детстве.

— Мы вот так же готовили на костре разные вкусности, только всей ватагой — с друзьями, сестрами и братьями, — рассказывал Зак. — А когда подросли немного, то вместо лимонада таскали у родителей яблочный сидр, который как раз поспевал к этому времени. Ну, а потом, конечно, и еще что покрепче.

Жизнь чернокожего подростка удалась куда веселей, чем у дочки богатого плантатора.

— Мне о костре и о том, что покрепче мечтать и не приходилось, — улыбнулась я. — В пансионе это было просто невозможно. В честь праздника на ужин давали по куску яблочного пирога с корицей. А конфеты втайне от воспитательниц сами копили, чтобы втайне устроить в спальне маленький долгожданный пир.

Осенью темнеет рано, вокруг стояла сонная тишина, лишь вдали жалобно кричала ночная птица. На душе было светло и спокойно, запах прелой листвы навевал легкую грусть, мы молча любовались на темную гладь воды. Я испытывала благодарность к Заку за эту поездку и искреннее расположение. Я ему явно нравилась, но не хотелось спешить переводить отношения из дружбы и симпатии во что-то большее. Кажется, я еще не готова к новым романтическим переживаниям, поэтому безошибочно уловив его попытку приблизиться к моим губам, машинально отодвинулась. Парень нахмурился, но не подал виду, оставалось надеяться, что я не задела его за живое, и он все понял правильно. Однако возникло чувство досады и неловкость, и мы засобирались в обратный путь.

Погода ухудшилась, над дорогой повисла мелкая морось, опустился туман. Равномерный шум мотора и легкое покачивание вкупе с молчанием действовали не хуже снотворного, и я не заметила, как погрузилась в царство Морфея.

Проснулась я от грохота и ощущения внезапной силы, резко швырнувшей вперед. Потом наступила тишина. Мятая крыша оказался внизу, а днище нависало сверху. Судя по боли, основной удар пришелся на голову, осколки порезали руки и лицо. Я в сознании, бензобак не взорвался и не загорелся, значит, мне ничего не угрожает, но как же Зак?