ИВ. Тетралогия (СИ)

Вечера я ждала с нетерпением и с замиранием сердца. Спешно наводила порядок в квартире, во внешнем виде и в голове. Если он придет, о чем говорить? Как себя вести? Он такой умный, обаятельный, помнит столько невероятных историй, постоянно шутит и безупречно вежлив. О таких мужчинах только в романах пишут. Да он и не скрывал, что не испытывает недостатка в женском внимании. А я совершенно не знала, куда деть руки, спрятать глаза, что сказать, как показаться остроумной и интересной собеседницей. Немыслимо, чтобы такой, как Джори, мог заинтересоваться простой провинциалкой, которая и школу-то не закончила.

Я не настолько глупа, чтобы не понять, что определенный интерес у него, как раз, есть. Но как же мне не хотелось даже вспоминать о себе и своем происхождении, а тем более делиться этим с новым знакомым! Я же помню, как высмеяла мои откровения Мэри, как презрительно она смотрела, думая, что я наглая лгунья или фантазерка недалекая. Признаться ему в сказочных эльфах? От одной мысли становилось дурно.

А если он слышал о нас и поймет, что я охотилась на вампиров? Вдруг в Европе о нашем племени известно больше, чем в Америке? Что будет, проведай он о брате-охотнике? От такого предположения внутри все сжалось от ужаса. Нет, я должна похоронить прошлое, закопать как можно глубже, не вытаскивать на свет даже напоминаний о тех днях, когда жизнь казалась адом. Поэтому, несмотря на то, что его интерес был очевиден, а мне очень хотелось сделать для него хоть что-то приятное, я упрямо отмалчивалась, даже рискуя показаться грубой.

Второй вечер превзошел все ожидания. Джори явился такой же элегантный, красивый и улыбающийся.

Он тут же выразил полную готовность оказать мне любую помощь в освоении языка, и я вздохнула с облегчением. Неужели это означает, что наша встреча не последняя? Могу ли я робко допустить, что его слова о дружбе и радость от знакомства искренние? Как пугающе и неудержимо маняще это осознавать, но ему невозможно не поверить!

Проснувшись утром без воспоминаний об окончании «урока французского», я с ужасом поняла, что бессовестно уснула в самый разгар беседы! Просто кошмар. Даже слезы навернулись от жгучего стыда и бессилия перед своей никчемностью. Как я могла? Ведь Джори так старался помочь, так терпеливо объяснял. Даже не представляю, что он обо мне подумал. Проклиная себя, я мучилась остаток дня, гложимая сомнениями, не обиделся ли и придет ли после такого вопиющего случая. Ну, вот как так можно?

На занятии профессор сразу обратил внимание на мое значительно улучшившееся произношение и потребовал продолжать в том же духе.

После обеда пришлось бежать в ближайшую библиотеку, благо, в студенческом районе их хватало с лихвой, а на обратном пути я зачем-то завернула в один из модных бутиков женской одежды и купила новое платье. Потратив приличную сумму, вопреки намерениям быть экономной, я пыталась убедить себя, что это необходимость обновить гардероб. Не вышло. Я же знала, что надену наряд сегодня вечером, надеясь на встречу, и что новый знакомый не заметит, что я прихорашиваюсь для него.

Куда там! Заметил, так как не преминул отвесить изысканный комплимент. «Не зря старалась», — думала я польщено, тая от осознания, что страхи оказались ложными, и Джори еще более великодушен, чем я представляла. Не попрекнул меня ни словом, ни взглядом, наоборот, похвалил, что так много занимаюсь и однозначно заслужила отдых.

К большому сожалению, на этот раз не удалось увильнуть от его настойчивых расспросов. Пришлось признаться, что я не такая, как все, открыть свои проклятые способности, от которых с легкостью бы отказалась, лишь бы спокойно зажить обычной жизнью нормального человека. Но почему его так сильно это интересует?

Благодаря его вниманию, помощи и поддержке занятия давались все легче, даже погода наладилась. В окно светило солнце, настроение было самое радужное и приподнятое, а мечты грели душу.

И вот все закончилось…

Следующий день прошел в беспокойном ожидании, а ночь в крайне нервозном возбуждении, потому что нового знакомого я так и не дождалась. Выспаться не удалось, к тому же, снова пошел дождь, усугубляя мое состояние. Меня знобило. Как я ни куталась в одеяло, согреться не получалось, словно холод шел откуда-то изнутри. Мысли, одна мрачнее другой, накатывали, грозя придавить отчаянием.

Я не находила себе места и совсем не могла сосредоточиться на трудностях фонетики и неправильных глаголах, отчего профессор опять сурово раскричался, а я горько расплакалась. Наверное, иссякли душевные силы. Тогда старик смягчился и даже попытался меня утешить, неловко приговаривая, что на все нужно время и терпение. О, если бы только он был прав, хотя относила я свои чаяния совсем не к французскому языку.