Юстиниан

— О, моя дорогая! — Тимофей в притворном ужасе вскинул руки к потолку. — Подобные взгляды — без сомнения, свежие и искренние — тоже, увы, безнадёжно наивны, — он внезапно сурово вытянул указательный палец, словно обвиняя Феодору. — Да поможет тебе небо, если тебе когда-нибудь придётся отстаивать их в споре. Ты будешь наголову разбита — и совершенно справедливо. У меня есть предложение: завтра я собираюсь навестить старого друга, Северия, патриарха Антиохийского, — он ярый монофизит и в своё время бежал в Александрию. Во всём римском мире он известен своим мастерством в диспутах, а также прославлен как учитель и наставник. Если я попрошу, он с радостью примет тебя в качестве своей ученицы. Что скажешь?

Под благодушной и вместе с тем беспощадной опекой Северия Феодора научилась отстаивать своё мнение в богословских спорах и дискуссиях. Через три месяца жизни в Египте метаморфоза молодой женщины была завершена. Из бесформенного кокона выходит прекрасная бабочка — так и Феодора из загнанной беглянки превратилась в сияющий бриллиант. В мире, где она встречала так мало доброты, ей встретились наконец люди, подарившие ей истинную и бескорыстную любовь. То, что двое из них были мужчинами, помогло ей понять, что и мужчины способны ценить в ней человека, равного им по разуму, а не только красивое тело, предназначенное для плотских удовольствий. Защищённая дружбой двух этих выдающихся и уважаемых людей, которые помогли ей обрести уважение к себе и развили её ум, а также привили искреннюю симпатию и даже восхищение верой монофизитов, Феодора была готова перейти на следующую ступень собственного развития. Она должна была найти свою судьбу — чего бы ей это ни стоило — в своём родном городе, Константинополе, чьё притяжение не ослабевало благодаря могучему genius loci — душе этого великого города.

— Я понимаю тебя, моя дорогая! — грустно сказал патриарх Тимофей, когда Феодора призналась ему, что хотела бы двигаться дальше. — В доме Отца моего обителей много[24], и ты должна искать свою судьбу, где бы она ни ждала тебя. Не буду притворяться: я буду скучать по тебе, и тебя будет не хватать александрийским беднякам, которые полюбили тебя. Полюбил тебя и я — как родную дочь. Могу ли я предложить тебе для начала поехать в Антиохию? Там живёт мой старый друг — одна почтенная вдова. У неё много связей среди купцов и торговцев. Я был бы удивлён, если бы она не смогла помочь тебе найти занятие, которое ты сочтёшь подходящим для себя. Я напишу рекомендательное письмо.

.Тимофей сделал для неё ещё больше. Хотя она скопила достаточно денег на дорогу домой, он выдал ей большой кошель с солидами — на случай непредвиденных расходов. Однажды Феодора возместит ему его доброту, вернув этот долг тысячекратно[25].

Высадившись в Селевкии — антиохийском порту, находившемся в 14 милях от моря, на реке Оронт, — Феодора прибыла в «Корону Востока» через великие Водные Ворота этого славного города.

Перед ней раскинулся величественный городской пейзаж — со всеми пригородами и их тенистыми садами; оливковыми рощами и виноградниками, растущими на склонах горы Кассиус, милях в трёх от города. Несколько раз переспросив дорогу, она добралась к дому Македонии — к самым воротам, выходившим на красивую улицу богатого пригорода Антиохии — Дафны. Передав привратнику письмо архиепископа, Феодора была немедленно проведена в атриум — внутренний дворик, окружённый колоннадой и украшенный роскошными мозаиками.

— Домина сейчас выйдет к тебе! — с поклоном сообщил слуга и удалился. Несколько мгновений спустя в атриум вошла красивая, изящно одетая женщина. Не дойдя до Феодоры несколько шагов, она замерла, а затем в волнении воскликнула:

— Актриса из Константинополя!

— Танцовщица из Антиохии! — ахнула в ответ Феодора. .. и чувства, которые она так долго таила в себе, затопили её горячей волной...

ШЕСТЬ

И на мягком ложе... нежно... мы

удовлетворим нашу страсть.

Сафо с Лесбоса. Фрагмент 94

Македония пришла в себя первой. Она взяла письмо из ослабевших рук Феодоры и быстро просмотрела его содержимое, а затем посмотрела на молодую женщину и улыбнулась.

— Надо же, кто бы мог подумать, что мы вновь встретимся... Что ж, я буду только рада помочь, если только смогу. Архиепископ Тимофей тепло отзывается о тебе, и я уверена, что мы что-нибудь придумаем. Но прежде, чем заняться делами, мы поужинаем и обменяемся новостями. Я горю от нетерпения.

Раскинувшись на ложе в триклинии, Феодора — чувствуя внезапное смущение — лепетала что-то несущественное о жизни в Александрии. Она едва притронулась к изумительным яствам, расставленным на низком столике. Наконец, смутившись окончательно, она сильно покраснела и умолкла.

— Всё в порядке, дорогая! — негромко произнесла Македония, в её голосе звучала смесь искреннего сочувствия и дружелюбной насмешки. — Ты не должна стесняться меня.

С этими словами она внезапно встала, пересела на ложе Феодоры, обняла её и нежно поцеловала в губы.