Юстиниан. Топот бронзового коня

    - Всё! Достаточно! Слушать эти бредни недостойно моего звания. Поручу эпарху разобраться в существе дела: если обвинения подтвердятся - наказать по всей строгости.

    Феодора добавила:

    - Пусть учтёт и греховное пристрастие Васиана…

    - Что ещё за пристрастие?

    - Тягу к лицам собственного пола.

    - Мужеложство?

    - Якобы живёт с несовершеннолетним мальчиком.

    - Господи, помилуй! Он не человек, а исчадие ада!

    - Вот и я о том же.

    Разумеется, государыня не сказала супругу, что причина её ненависти к знатному торговцу несколько иная: Васиан отверг домогательства самой василисы. Августейшей даме приглянулся этот видный сорокалетний мужчина, балагур, насмешник, независимый ум. Пригласила его тайно посетить Иерон - царское имение в Малой Азии, где императрица часто бывала. Но потенциальный любовник вежливо ответил отказом - мол, болею и никак не могу прийти в себя после хвори. Феодора не успокоилась и велела (при посредничестве евнуха Приска), чтобы Васиан приезжал немедленно, никакие отговорки не принимаются. Но не дождалась… И тогда же поклялась отомстить…

    А эпарх Константинополя - сенатор Трифон - живо взялся за разоблачение Васиана. О готовящемся аресте торговец был предупреждён тайными друзьями и бежал из дома, скрывшись в церкви Архангела Михаила. По житейским и духовным законам, человек, находящийся под святыми сводами, неприкосновенен, но веление императора - выше чести: бедолагу схватили, выволокли из храма, бросили в темницу и пытали на дыбе. Тем не менее обвинить его в государственной измене не получилось; но зато нашли мальчика, за приличную плату подтвердившего, что подследственный его развращал. Суд прошёл слаженно и быстро: Васиана признали виновным и приговорили к отсечению половых органов. Все его деньги, особняк и сокровища оказались в казне. А торговое дело тут же перешло к конкурентам. Феодора торжествовала.

    Тем бы и закончилось, если бы не Приск. Этот евнух, некогда работавший под началом Нарсеса, а затем возвысившись, начал играть самостоятельную роль при дворе и в конце концов сделался доверенным лицом императорской четы, исполняя многие приватные поручения обоих. Васиан ему нравился - остроумием, добрым нравом и умением наладить торговлю; а когда василиса захотела превратить знатного прасина в своего фаворита, взял на себя посреднические услуги. К разочарованию государыни, из её затеи ничего не вышло. Приск посыпал голову пеплом, но особенно не расстроился, так как не был виноват в неудаче. И забыл бы о происшествии, если бы не последующие события - месть её величества и ужасная участь обвинённого. Тут скопец не выдержал и обмолвился, будучи однажды один на один с автократором:

    - Бедный Васиан! Пострадал ни за что…

    Самодержец спросил, шелестя пергаментом и думая о своём:

    - Почему «ни за что»? Разве суд над ним был несправедлив?

    - Да, свидетеля подкупили; клевета его не нашла затем своего подтверждения.

    Царь взглянул на евнуха озадаченно:

    - Погоди, погоди, я не понимаю… Кто, по-твоему, был заинтересован осудить невиновного?

    - Трифон.

    - Почему?

    - Потому что получил указание от Трибониана.

    - А Трибониан тут при чём?

    - А Трибониану велели ваше величество.

    - Я велел только разобраться.

    - Но при этом сослались на её величество.

    - Ну и что?

    - Он пошёл на приём к василисе и обрёл соответствующий настрой. А затем поручил Трифону действовать решительно и сурово. Тот и выполнил.

    Взор Юстиниана сразу помрачнел:

    - Уж не хочешь ли ты сказать, что её величество очернила прасина напрасно?

    - Не могу судить. Знаю лишь одно: Васиан не виновен в преступлении, за которое его покарали.

    - Отчего такая уверенность?

    - Мы с ним были друзья. И у нас общие друзья. Он прекрасный человек, добрый семьянин и не только не изменял жене с мальчиком - Господи, прости! - но и с дамами, возжелавшими его благосклонности.

    Император изогнул бровь:

    - Кто-то покушался на его добропорядочность?

    - Есть такие факты.

    - Объясни.

    - Я не смею, ваше величество.

    - Это мой приказ.

    - Вам они не понравятся.

    - Живо, живо!

    - Участь дурного вестника незавидна у всех народов и во все времена…

    - Гарантирую, что тебя никто и пальцем не тронет.

    Приск перекрестился:

    - Ах, зачем, зачем я затеял этот разговор!…

    - Не серди меня! Излагай, что знаешь.

    - Мне поручено было стать посредником между Васианом и одной высокопоставленной дамой…

    - В чём же состояло посредничество?

    - Пригласить его на свидание к ней.

    - Кто сия дама?

    - Умолкаю, ваше величество.

    - Приближенная Феодоры? Вероятно, опасаешься немилости василисы?

    - Трепещу об одном упоминании о её величестве.

    - Ну, конечно… Хорошо, я сам у жены узнаю.

    Евнух рухнул перед ним на колени:

    - Умоляю, не погубите! Государыня догадается, кто дерзнул обелить Васиана в ваших глазах…

    - Повторяю: ты находишься под моей защитой и тебе опасаться нечего.

    - Я-то знаю, ваше величество: опасаться есть чего…

    - Не преувеличивай.

    Император отправился в гинекей и застал Феодору, гадающую на картах. Оторвав взгляд от столика, подняла на мужа встревоженные глаза - поняла, что Юстиниан явился не в духе. Он тряхнул правой кистью:

    - Прикажи служанкам, чтоб покинули залу. Есть один разговор.