Юстиниан. Топот бронзового коня

    - Обещаю, лапушка. Можешь быть покойна.

    Так прошли три недели, и депрессия бывшего стратега начинала принимать черты помешательства. Он ходил, озираясь по сторонам, вздрагивал от каждого шороха и шарахался от всадников, скачущих мимо него. А когда Лису доложили, что явился из дворца от императрицы некий посыльный, рухнул на постель с криком: «Он убийца, убийца, послан, чтобы меня убить, не впускайте, гоните!» - и забился в истерике. Кое-как беднягу привели в чувство. Наконец порученец был допущен и с поклоном передал Велисарию свиток от её величества. Полководец трясущимися руками раскатал пергамент. И прочёл, от волнения с трудом разбирая строчки: в грамоте говорилось, что царица, по ходатайству Антонины, побывала у императора; Велисарий всемилостивейше прощён - может не опасаться ни за жизнь, на за собственное имущество: если примирится с супругой, то доверие к нему будет восстановлено полностью. Тот, измученный собственными страхами, даже не поверил своим глазам и перечитал дважды. Нет, сомнений не оставалось: документ не поддельный, подпись и печатка государыни настоящие. Получается, Антонина его спасла? Он её третировал, мучил, унижал, а она просила за мужа у императрицы? Господи, какой он осел! Продолжал сомневаться в преданности Нино! И подозревал в связи с Феодосием. А она любит мужа, мужа! Что и доказала на деле. Как же можно сердиться на жену после этого? Не восстановить отношения?

    Лис проговорил, обращаясь к посыльному:

    - Передайте её величеству, что моей благодарности нет предела, - слезы хлынули у него из глаз. - Я её слуга - ныне и навек. Все условия будут выполнены немедленно. И когда сиятельная чета выразит желание дать мне новое поручение, то в моём лице обнаружит самого надёжного исполнителя. Остаюсь в ожидании приказа!

    Порученец ушёл, а стратиг побежал в комнаты супруги. Там сказали, что она уже отдыхает и находится в спальне. Он пролепетал: «Хорошо, не стану её будить…» - но услышал из-за дверей: «Я ещё не сплю, заходи».

    Он вошёл и увидел опочивальню, освещённую пламенем свечи. Антонина возлежала на ложе в соблазнительной позе, в лёгкой полупрозрачной тунике, и её смоляные волосы с хорошо закрашенной сединой были живописно рассыпаны по большой шёлковой подушке. Женщина спросила:

    - Что произошло, Лис?

    Велисарий ответил, объяснил срывающимся от наплыва чувств голосом, опустился перед ней на колени, начал гладить её лодыжки, целовать ступни и лизать между пальцами. Та смеялась и игриво протестовала, но не отнимала у него своих ног. Он взглянул с любовью:

    - Стало быть, прощён?

    - Ну, конечно, мой неподражаемый. Сам же видишь: всё плохое, происходившее между нами, забыто. Я твоя всецело.

    - Так же, как и я - твой!

    - Что ж ты медлишь, милый? Поднимайся ко мне! - протянула руку, привлекла супруга и прижалась к нему всем телом.

    - Дорогая, - изредка стонал он от удовольствия, между поцелуями. - Без тебя, без твоей защиты у императрицы я бы умер. Ты - единственный смысл моей жизни. Не великие завоевания, не триумфы на ипподроме. Только ты, только ты и Янка - как вершина нашей с тобой любви.

    А коварная дама гладила его по вискам, бороде, усам, сладостно мурлыча:

    - Ну, конечно, любимый. Как же я могла тебя не спасти? Мы с тобой единое целое, друг без друга совсем не можем…

    Эта ночь была для них восхитительна, как в медовый месяц.

    А наутро Силенциарий вдруг нарушил список аудиенций и позвал его на приём к императору без очереди. Полководец был весьма польщён, даже задал вопрос, не выдержав:

    - Получается, что его величество снизошли?

    Павел подтвердил:

    - Сами соизволили. И находятся в очень хорошем расположении духа. Постарайтесь воспользоваться этим - испросите прощения по всем пунктам.

    - Приложу усилия.

    Он увидел Юстиниана не в парадных одеждах, а в довольно простой хламиде, с непокрытой головой и в сандалиях из обычной кожи. «Годы совершенно его не трогают, - про себя отметил военачальник. - И морщин немного. Всё такой же весёлый взгляд, как и в юности. Может, заговорён от старения?» Между тем его величество со смешком воскликнул:

    - Боже, Лис, что с тобой случилось? - и пошёл навстречу. - Столько седины в волосах! Понимаю: переживал наши с тобой размолвки. Я, ты знаешь, тоже. Виноваты наушники, без конца чернившие тебя в моих глазах. Каюсь, каюсь: верил их наветам. Но императрица полностью разубедила меня. И теперь уверен: ты ни в чём не виновен, никаких злых намерений не вынашивал и, как прежде, мой надёжный соратник.

    Велисарий с благодарностью поклонился:

    - В этом нет сомнений, ваше величество. Вы хотите поручить мне новую кампанию?

    - Да, со временем, - государь кивнул. - Надо только сосредоточить силы: после известной тебе измены Иоанна Каппадокийца и его закономерной отставки все финансовое хозяйство пришло в упадок. Он, конечно, был гений фиска [33], равных ему не сыщем… Ничего, система выстроена надёжно, мы наладим сборы налогов и опять сможем двинуть в Италию свежие войска.

    - Ваше величество, я располагаю достаточными средствами и, по крайней мере, половину необходимой для отплытия суммы хоть сегодня готов внести.