Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний "

Леля(переход к бра. Мягко, лирично).Я приеду в Париж… Дождь… Я знаю: будет дождь: сверкающий вечер… Слякоть… Мопассановская слякоть! Вы представляете себе? Блестят тротуары, зонты, плащи. Париж! Париж! Великая литература! (Кончила работу с бра, сходит со стола. У выключателя. Романтически, по-детски.)И я пойду себе, одинокая, никому не известная, под стеночкой, под окнами, счастливая, свободная… (села около чемодана)и где-нибудь на окраине, в осенний вечер, в маленьком кинотеатрике я буду смотреть тебя, Чаплин (восторженно),и плакать. (Пауза.) Это путешествие в юность, Катерина Ивановна, слышите? Да. Что я возьму с собой? Этот чемодан. (Убирает карточки. Любовно.)И этот маленький чемоданчик (Села на кресло. Деловито.)Вот тут тетрадка, о которой я вам говорила.

Семенова.Дневник?

Леля.Надо ее спрятать подальше. (Встала к чемодану.)Или, может быть, взять с собой за границу?

Семенова.Зачем таскать?

Леля(идет к креслу).А я продам ее.

Семенова.Дневник актрисы? Ха-ха-ха!!!

Леля(значительно, 29.III).Нет, это не дневник актрисы. Это тайна русской интеллигенции.

Семенова(чуть иронически).Какая тайна? Анекдоты?

Леля.Вся правда о советском мире.

Семенова.Про очереди?

Леля.Смотрите, тетрадка разделена пополам. Два списка. Вот первая половина: список преступлений революции.

Семенова(испугалась, шепотом).Ах, тогда лучше спрятать.

Леля.Вы думаете, это грубые жалобы на отсутствие продуктов? Это другое. Я говорю о преступлениях против личности. Есть многое в политике нашей власти, с чем я не могу примириться. Смотрите. А здесь, в другой половине, список благодеяний. Выдумаете, я не вижу и не понимаю благодеяний советской власти? Теперь сложим обе половины вместе. Это я. Это моя тревога, мой бред. Две половины одной совести, путаница, от которой я схожу с ума. Этого нельзя оставить здесь. Кто-нибудь найдет. Истолкуют вульгарно, скажут: контрреволюционерка. (Прячет тетрадку в чемоданчик.)Вот и все.

Юноша с вином.Плям, плям, плям, плям.

Семенова.А, наконец-то! Вино, вино! Кто не любит вина, тот недобрый человек, так сказала Элеонора Дузе [344].

Входит Никитин. Мальцева за стол.

Райх за Никитиным, потом посылает его за хлебом.

Никитин пьет воду, Райх ему не дает пить воду и гонит его.

Никитин.[Без карточек не дают ничего!]

Леля(берет кошелек, вынимает карточки и деньги, передает юноше).Хлеб.

Юноша уходит.

Семенова.А в самом деле, продайте дневник за границей. (Взяла тетрадку.)

Леля.Что? Оторвать половину? (Быстро, страстно.)Катерина Ивановна, почему оторвать? Только преступления? Показать только пункты злобы, а про пункты восторга умолчать? За список благодеяний советской власти за границей не дадут ни копейки. Нет. Эта тетрадка не разрывается. (Переносит чемодан с тетрадкой на столик.)

Я не контрреволюционерка. Я человек старого мира, который спорит сам с собой.

[Переход за кресло — нож и яблоко в руки.

К/атерина/ И/вановна/ переходит на край стола и готовит.

Сцена с мальчиком.[345]

Выглядывает мальчик.

Леля.Кто?

Гертруда.Это ваш друг, ваш маленький сосед. Алеша, [иди, иди!

Леля.А! Мой маленький сосед! Алеша! Здравствуй, Алеша. (Ведет к ящику и дает яблоко.)Хочешь, заведу? Этот ящик я оставлю ему.] (Положила тетрадь на чемоданчик, подходит к патефону, заводит его.)

Патефон играет вальс.

Теперь ваша любимая.

Играет «Кармен».[346]

Семенова.В результате всего я думаю, что вы останетесь за границей навсегда.

Леля(закрывает патефон).Я вернусь очень скоро и привезу вам подарок.

Семенова.А вдруг кто-нибудь влюбится в вас и вы замуж выйдете?

Леля.Ерунда.

Семенова(торжественно, 28.III).У вас нож для консервов есть?

Леля.Да. Там, на столе. Ужасное у меня хозяйство.

Семенова(резонерски, громко).Никто вам не мешает жить по-человечески.

Леля(складывает платья в чемодан).У меня ничего нет. Платьев нет. Мебели нет.

Семенова.Купите. В чем дело?