Юрий Долгорукий

Как только с дальней сторожи на Клязьме-реке прибежал в Суздаль гонец и принёс весть о чужих ладьях, проплывавших к устью Нерли, и о конском ржании в прибрежном лесу, — воевода Пётр Тихмень послал сотню дружинников для береженья княжеского городка.

Булгары - эка невидаль!

За Суздаль воевода не беспокоился: знал, что крепко приступать к укреплённым городам они не умеют. Ну, хитростью искрасть, застать врасплох, неожиданно ворваться конным клином в открытые ворота или ночью тихохонько перевалить через стену, вырезать кривыми ножами зазевавшихся сторожей — это они могут. Но если не получилось с первого раза, если отпор крепкий - откатываются булгары от стен, ставят шатры, пугают осаждённых своим многолюдством.

В булгарском обычае рассылать конные ватаги для добычи и пленников. Пётр Тихмень усматривал для себя немалую выгоду. Первый отчаянный приступ суздальцы отобьют без труда. Стены высоки и крепки, вороты затворены наглухо, сторожа бдительны, ратных людей довольно. И на испуг гордых суздальцев не взять: чувствуют свою силу. Посидим в осаде, подождём. А как разойдутся конные булгарские дружины грабить сёла, оставив под градом малых людей, выйти в поле со всеми полками и самим ударить!

Отсиживаться за городскими стенами Пётр Тихмень не собирался. Иное задумал воевода: так повернуть войну, чтобы Русь была наказана разорением, но сами булгары потерпели бы немалый урон и зареклись хаживать в русские земли.

А мужики по сёлам...

Ну что ж, пошлём гонцов, предупредим, пусть, кто похочет, садится с нами в осаду, под защиту крепостных стен и ратных мужей. А кто предпочтёт самостоятельно спасаться (всегда такие есть), пусть в лесу прячется, в глухих урочищах. Скотину пусть угоняют, рухлядишку увозят в безопасные места. Спасутся как-нибудь, не впервой. Сколько прокатилось по Руси войн, а людишек всё прибавляется.

Избы, спросите? А долго ли новые поставить, если булгары сожгут!

Если бы кто-нибудь упрекнул воеводу Петра Тихменя, что он отдаёт сёла на поток и разорение, тот бы удивился и даже обиделся. Как же иначе? В каждое село по дружине не поставишь, да и неразумно это: побьют ратных людей поодиночке без пользы, а сёла всё равно не уберечь.

Иное дело - княжеский городок на Нерли. Вот за него- то воевода в ответе! Не простит господин Юрий Владимирович, если булгары пожгут любезную его сердцу Кидекшу.

Потому-то и поторопился воевода послать в Кидекшу Дружину со своим доверенным мужем Иваном Клыгиным, а уж потом захлопотал по осадным делам.

Сотни добрых воев, как полагал воевода, будет довольно, чтобы оборонить град. Своих ратников там было ещё с полсотни, да дворовая челядь (мужики крепкие, сытые), да мужики сбегутся из окрестных сел. Больше ратников и на стены не поставишь - тесно будет, только друг дружку локтями толкать, а не оружьем биться. А стены в Кидекше крепкие, сам смотрел. Весной заборола срубили, бойницы-стрельницы прорезали, и помост возле бойниц для лучников изладили. Продержатся!

К тому же, как полагал воевода, большими людьми булгары к Кидекше приступать не будут — так, летучим загоном, что от остального войска своим путём пойдёт сёла разорять. Может, и князя при этом загоне не будет. Тогда ещё легче — ожгутся, и прочь гнать их на стену вдругорядь будет некому...

Про все эти рассуждения многоопытного воеводы жители Кидекши не ведали, а неведомое всегда страшит, и был в граде трепет и страх великий.

Суздальские дружинники, нежданно-негаданно нагрянувшие в мирный городок, были хмуры и неразговорчивы. Привязали к коновязям лошадей, не рассёдлывая, только подпруги ослабили. Молча протопали за ключницей Ульяной в дружинную избу — на скорую подорожную трапезу. Поваренные мужики потащили из подклети готовизну, что всегда была под рукой: солонину, копчёных кур, прошлогодние соленья, караваи хлеба, жбаны с квасом.

Любопытствующие горожане столпились возле княжеского терема, где уединились огнищанин Корчома и суздальский сотник. В терем заходить никто не осмеливался, да если бы кто из добрых людей, прежде ходивших к огнищанину Корчоме запросто, осмелился на это — ходу бы им не было. Возле дверей стояли, скрестив копья, два дружинника, приезжий суздалец и свой, Гаврила Попок.

Гаврила слыл в Кидекше превеликим озорником и балагуром, друзей-приятелей у него было полгорода, а тут смотрит строго, бровенки реденькие сдвинул, губы поджал - не подступись!

Если спросить не у кого, одно оставалось людям — гадать. От кого война может быть? Поганые половцы сюда сроду не заходили. От муромцев и рязанцев худа ждать точно бы не приходилось. По слухам, батюшка Юрьев, господин Владимир Всеволодович Мономах, нынче с тамошними князьями Святославичами в дружбе. На булгар никто не подумал. Не бывали ещё булгары войной на Суздальской земле, хотя купцы из Булгарского царства неоднократно заезжали на торг в Суздаль или на сёла, что стояли вблизи проезжей дороги.

Булгарские купцы были улыбчивы и угодливы, товары свои отдавали недорого, по совести.