Юрьев день

– Переживем. Скандал – это все-таки не взорванный Зимний. Кроме того, мы же будем далеко не первыми! Англичане вон вообще принимали самое непосредственное участие в подготовке убийства Павла Первого, и ничего, хотя все, кому интересно, об этом прекрасно знают.

– Все – ладно, но ты-то об этом откуда узнал?

– Так у меня же свободный доступ в дворцовую библиотеку. Прямо так, чтобы все было в одном месте, описания убийства Павла там нет, но сопоставить сведения из разных источников и сделать выводы нетрудно. И это же был император, а не какие-то нигилисты! В общем, по-моему, пусть скандалят, кому не лень.

– Дело в том, сын, что сейчас англичане решают, что соответствует нормам международного права, а что нет.

– Ничего, мы люди простые, можем согласиться с их решениями, а можем и не согласиться в силу общего недостатка культуры. Это уж как нам будет удобнее.

– Ладно, иди, политик, – рассмеялся отец, – а то доболтаешься, что я тебя на место Гирса назначу.

Разработка концепции безопасности затянулась потому, что кроме нее приходилось еще много чем заниматься. Например, изобретение бездымного пороха ждать не могло, Вьель ведь буквально дышал нам в затылок. Хорошо хоть Менделеев это понимал не хуже меня! Хотя Дмитрия Ивановича так и подмывало все бросить и заняться исследованием инертных газов, тем более что деньги на это были уже получены. Оказалось, что сам термин «инертные газы» он впервые увидел в платежных документах. Как это я так лопухнулся? Хотя кто же мог подумать, что аргон до сих пор не открыт! Ведь его не так уж мало в атмосфере. Убрать из воздуха кислород, азот и углекислоту, и вуаля. То, что останется, и будет аргоном. Почему же этого до сих пор никто не сделал?

Пришлось спешно сбежать в библиотеку, и там выяснилось, что описанный мной опыт уже проделан аж сто лет назад самим Кавендишем, но что за пузырек газа у него в конце концов остался, он так и не понял. А всех остальных это вообще не интересовало целых сто лет. Вот, значит, мне якобы и пришла в голову идея – ведь один газ, который ни с чем не реагирует, уже известен! Это гелий. Так почему бы остатку Кавендиша не быть его родственником согласно вашей, Дмитрий Иванович, периодической таблице? Расположенным в той же группе, что и гелий, только ниже.

В общем, сразу после завершения опытов с пироколлодием Менделеев погрузился в исследование аргона, а его помощники разъехались по России, пытаясь найти гелий в рудничных газах. Я же с чистой совестью вернулся к разработке концепции государственной безопасности.

Ливадийский дворец, в котором наша семья жила во время пребывания в Крыму, был не тот, в котором проходила Ялтинская конференция и который я в прошлой жизни посещал во время экскурсии. Во-первых, несколько меньше, а во-вторых, построенный совсем в другом стиле. Что-то в его облике просматривалось татарское, как мне показалось. Но стоял он на том же самом месте, что и в двадцатом веке, когда я тут был в первый раз. Похоже, кому-то пришла в голову идея старый дворец снести и на его развалинах построить новый. Хотя что значит «кому-то»? Николаю, больше некому! Вот что получается, если не уделять воспитанию цесаревича должного внимания. Впрочем, пока он особого недовольства дворцом не проявлял, а, наоборот, пребывал в состоянии восторга. Я же ждал, когда он немного придет в себя, дабы начать готовить брата к обработке отца в целях скорейшего переименования и расширения полномочий нашего комитета.

Примерно через неделю после нас в Ливадию приехали два сына великого князя Михаила Николаевича – Михаил, которого домашние звали Миш-Миш, и мой тезка Александр по кличке Сандро. В другой истории данный тип стал чуть ли не ближайшим другом молодого Ники, но в этой был я, ничего подобного не допустивший. Да и не нужен был теперь этот Сандро Николаю! Цесаревичу с ним было неинтересно.

– Вроде и старше меня на два года, – заметил как-то брат, – а все равно какой-то инфантильный.

Это не он такой, а ты, милый мой братец, начал взрослеть раньше благодаря моим стараниям, подумал тогда я, но озвучивать свою мысль не стал.

Миш-Миш довольно быстро уехал, а Сандро остался и начал увиваться вокруг нашего брата Георгия. В принципе, еще можно было поверить в то, что в иной истории он сошелся с Николаем не из шкурных побуждений, а по велению души, хотя лично мне это казалось сомнительным. Но теперь его внезапно возникшая дружба с Георгием никаких сомнений не вызывала. Ну не может девятнадцатилетнему дылде быть настолько интересно общаться с четырнадцатилетним пацаном! Хочет, гад, примазаться к императорской семье, ибо на Кавказе, где он жил, влиятельных знакомых особо и не приобретешь. Эх, опять я сел в лужу! Направил все усилия на Николая, а Георгия оставил без внимания. Впрочем, у меня все равно не хватило бы сил и умений воспитывать еще и этого. В общем, Георгий рос в некотором отдалении от нас с Николаем, и сейчас Сандро этим пользовался.