Юная Спасительница (СИ)

— Никто не хочет, Клэр, — с очередным вздохом из меня будто выходят все напряжение и злость; беспокоясь за девочку и ее состояние я только и могу мять кончики пальцев в подборе нужных слов. — Я сама попала сюда не вовремя. Я в Александрии меньше месяца, а уже успела познать разрушительную силу войны. И возненавидеть своего отца сильнее, чем когда-либо. — Клэр внимательно слушает каждое слово, изредка кивает, как бы демонстрируя понимание. Ее зрачки бегают повсюду: комнате, полу, потолку, мне.— Знаю, ты боишься, но клянусь, я сделаю все, чтобы ты осталась невредимой, — поравнявшись ростом с девочкой, я, по классике жанра, пытаюсь успокоить ее касаниями; людям свойственно запоминать телесные контакты и ассоциировать их с некоторыми событиями. Может, если я в тяжелых для Клэр ситуациях буду дотрагиваться до нее, у нее появится рефлекс? И мне будет достаточно безмолвного касания, чтобы она взяла себя в руки. — Я буду защищать тебя ценой своей жизни, крутыха.

Ее глаза мокнут. Слезы настойчиво стекают по щекам, а губы дрожат. Обмякшая от происходящего Клэр позволяет себе пустить пару слезинок, но не больше.

— Я верю тебе, Челси.

Меня мгновенно настигает облегчение: я ожидала, что пролить бальзам на раны Клэр труднее. Моя семья никогда не могла меня защитить, и я постараюсь быть для Клэр семьей, которой у меня никогда не было.

— Замечательно, потому что без доверия я не смогу привести твои волосы в порядок.

Брови Клэр взмывают на середину лба, руки беспокойно ерошат голову.

— А что с ними не так?

Подняв уголки губ, изображаю подобие улыбки. Мне сдается нереальным то, что Клэр сама не видит очевидной проблемы. Да, она долгое время была под опекой брата, принимавшего все удары судьбы на себя, но разве маленькой девочке никогда не доводилось прочувствовать сполна минусы данного балласта?

— Они длинные.

— Это проблема?

— Серьезная. Длинные волосы — обуза. Хочешь выжить — скинь с плеч лишний груз.

С этого места рассеянное внимание Клэр не дает мне и слова вставить. Помешанная на сохранении длинны она не утомленно повторяет, что не даст их состричь. Вдобавок к этому, еще и отходит постоянно в сторону, не позволяя мне приблизиться.

— Я не собираюсь тебя стричь! — Замешкавшаяся Клэр очень тихо переспрашивает, и я принимаюсь объяснять свой замысел: — У меня есть предложение получше — я научу тебя заплетать их так, чтобы в бою ты о них даже не думала.

И чтобы Клэр не засомневалась во мне ни на секунду, валандаюсь по гостиной в поисках заготовленного коробка с украшениями для волос. Когда я его все же выставляю напоказ, Клэр прочищает горло и неуверенно выдает:

— Они все… розовые.

На секунду мне кажется, что ее смущает это. Или не кажется?

— Слишком девчачий цвет?

Пожимает плечами и дотошно безразличным тоном утверждает, что ей просто больше импонирует другой цвет.

— Может, тут есть что-нибудь желтое? — бросается к ящику, перебирая все его содержимое, и наконец разочарованно вздыхает.

— Это твой любимый цвет?

— Видишь это?

Встаю между царапающих ноги веток куста, отчего Дэрил смотрит на меня как на ненормальную.

— Ты так и будешь прижиматься к кусту или дашь мне наконец посмотреть на находку?

Я не принимаю сарказм близко к сердцу; снимаю ниточку с сучка и выпячиваю руку с ней перед лицом Дэрила.

— У нее была такая же на руке.

— Повернись! — детский голос. Детский, но какой же он властный… Я ни на секунду не задумываюсь, когда оборачиваюсь назад. Зато удивляюсь нехило так.

Это совсем еще ребенок. Рыжие волосы завязаны в низкий хвостик. Узкий маленький подбородок и огромные зеленые глаза, обрамленные темными кругами от недосыпа. На ее длинном носу рассыпаны, как бенгальские огни, светло-коричневые точки — веснушки.

Наводит на меня не широкое дуло черного Мазура, под гнетом которого приходится склониться. В ее беглых уменьшенных зрачках виден страх, который она таит за занавеской грубости, руки трясутся — сразу видно неопытность. Помимо тонны ссадин одно запястье также украшено каким-то желтым обрамлением. Нить.

Еще детский голосок привлекает мое внимание к губам девочки: пошерхлые, саднящие и с набухшими волдырями, указывающими на инфекционное заболевание.

Округляю глаза и приоткрываю рот, когда желаю съязвить, но не решаюсь. Как-то не хочется жесточить с ребенком.

— Я Челси, — срывается с губ.

— Да… Когда-то я сказала Чарли, что обожаю этот цвет, и он не упускал ни единой возможности напомнить мне об этом. Однажды он просто подошел и нацепил на меня эту нить. Сказал, что «желтая нить помогает в поиске вдохновения».

Зачесываю рыжие волосы наверх, делая хвост, и наблюдаю за приунывшей девочкой, пока мои собственные глаза не начинают блестеть из-за слез. Наконец я спрашиваю, что за вдохновение.