Юмористические рассказы

И вся съемочная группа поддержала режиссера, потому что женитьба — шаг серьезный!

БЕСЕДА

Мы сидели с ним рядом в электричке.

— Простите, — начал он разговор. — Вы что-нибудь понимаете в драгоценных камнях?

— Ничего, — ответил я. — По мне что лазурит, что александрит, что керамика — одно и то же.

— И я ничего не понимаю, — признался сосед. — Мне что сапфир, что опал, что семь каратов, что восемь — все одно. А в спорте разбираетесь?

— Ничего не понимаю. По мне что «Спартак», что «Торпедо», что «Ростсельмаш», что «Североникель» — не берет за душу.

— И я ничего не смыслю, — поддержал сосед. — Мне что штрафной удар, что свободный, что первая попытка, что вторая, что перепрыгнул, что нет, что на лыжах, что на коньках, не понимаю я этого. А музыку как вы? Это?

— Музыку… Вот я слышал, говорят все: «Бах, Бах!»

— Да, да.

— Бетховен! Бетховен!

— Да, да.

— Вот еще тоже говорят: «Моцарт! Моцарт!»

— Скрябин еще.

— И Скрябин с ними. А что в них особенного! Я своего мнения не навязываю, может, это по-своему и неплохо, может, они и найдут своего слушателя, но лично для меня…

— Вот, вот. А на работе у вас как? Это самое?

— А на работу я свою век бы не ездил, а приходится каждый день. И начальника моего видеть не могу.

— У меня такой же. И работа такая же. А жена ваша как?

— Что ж жена. Вон волки, в журналах пишут, в природе тоже нужны. У меня жена к тому же ничего головой соображать не может. Вот скажешь ей: «Нюра, помолчи минутку». А она в ответ: «А я 20 лет молчала, теперь хоть выговорюсь».

— Я на такой же женат. Она у меня русского языка не понимает. Вот так запросто, как с вами, с ней не поговоришь. О жизни там… О разнообразных предметах. Вот вы правильно сказали, в журналах насчет волков пишут, а еще про чудище в Англии озерное. Как вы прикидываете: врут или что всплывает?

— Всплывает. Зря болтать не будут.

— Я тоже думаю, всплывает. Одно странно — большое такое.

— Большое и длинное. Вот, поверите ли, только на таких природных экземплярах душа и отдыхает.

— Вот-вот.

— Глянешь на снимок его, а потом вокруг и чувствуешь, что настоящая жизнь там, а ты здесь.

Электричка замедлила ход.

— Жаль, выходить мне. Очень был рад познакомиться с интересным человеком.

— Взаимно.

ПОГОВОРИЛ

Чёлкин решил позвонить домой жене из Ялты, куда приехал отдыхать в санаторий.

Он занял место в телефонной кабине прямой связи с Москвой. Набрав код и номер телефона, он стал ждать ответа. Наконец на другом конце провода еле-еле послышался голос.

— Алё! — закричал Чёлкин. — Люба, ты меня слышишь?!

— Плохо, — отвечала Люба.

— А сейчас?! — закричал Чёлкин в самую трубку.

— Сейчас лучше, — еле слышно ответила Люба.

— Какой-то голос у тебя не такой! — крикнул Чёлкин.

— И у тебя, — донеслось из Москвы.

— Как у вас погода? — спросил Чёлкин.

— Был дождь, а сейчас перестал, — ответила Люба.

— И у нас! — закричал Чёлкин, глядя через стеклянную дверь на набережную.

— Сейчас все гулять вышли на набережную, — сказала Люба.

— И у нас, — сказал Чёлкин, мысленно сравнивая ялтинскую набережную и на Москве-реке у Лужников. — У нас пока никто не купается, — добавил он.

— И у нас, — ответила Люба.

— Еще бы, — сказал Чёлкин. — У нас только загорают. Принимают воздушные ванны.

— У нас тоже загорают, — сказала Люба.

— Вчера у нас после ужина кино показывали.

— И у нас, — сказала Люба.

— Вот здорово! — сказал Чёлкин. — У вас что показывали?

— «Втроем на одного», — ответила Люба.

— Вот это да! — удивился Чёлкин. — И у нас! «Втроем на одного». А ты куда смотреть ходила?

— Да никуда, — ответила Люба. — У нас после ужина показывали.

«В «Ударнике», наверное, смотрела, — подумал Чёлкин. — Никуда и ходить не надо — в том же доме, только что вниз спуститься…»

— А что у тебя на работе нового? — спросил Чёлкин.

— Откуда я знаю. Я на работу не хожу.

— Как?! — удивился Чёлкин. — Заболела?

— Почему заболела? У меня же отпуск.

— Какой отпуск, Люба? — удивился Чёлкин. — Ты же только что отдыхала?

— Ничего себе?! — сказала Люба. — Да я только начала! Еще и недели нет, как в Ялту приехала.

— Как в Ялту?! — поразился Чёлкин. — Я же с Москвой разговариваю…

В этот момент мимо кабины автомата проходил техник-наладчик.

— Послушайте, что это у вас за дела? — спросил у него Чёлкин. — Говорю с Москвой, а отвечают из Ялты!..

— А вы опустите сначала 15 копеек в аппарат, — посоветовал техник. — И будете говорить с Москвой, а не с гражданином из соседней кабины…

— И вы тоже опустите монету! — добавил он кому-то рядом.

Чёлкин заглянул в кабину № 5 и увидел там отдыхающего из своего санатория «Ласточка».

ОКНО

Я стою у окна. Я стою и думаю. Я думаю о том, какой гигантский путь проделало человечество, чтобы я вот так мог стоять сегодня у окна.

Древний человек не знал окна.

Много позже талантливый самоучка выглянул из первого в мире окна и получил камнем по лбу. Бросали ренегаты и консерваторы.

Средневековье превратило окна в бойницы. Из бойниц стреляли из аркебузы.

Возрождение распахнуло окно широко-широко. Могучий обновленный человеческий дух смело распахнул окно пытливого сознания навстречу ликующему миру.