ЮлиАнна

Искать в толпе юношу, отрешённого, немного грустного, одинокого; наконец, найти, улечься на его грудь, слышать, как бьётся сердце и согреваться от этих ударов, но потом убить своим присутствием и рыдать ещё громче, потому что больше не стучит и не греет. Холодно. Очень холодно.

Юля присела на стул. Аня-сталкер искала мамочку в толпе, чтобы убить и оплакивать ее вновь и вновь, отыгрывать ее смерть и эту боль вновь и вновь. Лёша был прав. Он выбирал женщин, которые бросали его, умирая; а Юля искала юношей, похожих внешне и по мироощущению на маму, и «убивала» их своим присутствием. Они с Лешей говорили об этом, но Юля никак не могла понять его. И только сейчас все фрагменты встали на свои места, и она увидела полную картину своей проблемы. Что же нужно сделать, чтобы «убийства» прекратились?

– Миля была очень похожа на тебя, – вздыхал дедушка. – Она никогда не защищалась от нее, а только плакала и плакала. С ней нельзя было так. Она была цветочком, который нуждался в ласке и нежности.

Юля сжала кулаки:

– И не получила ее. А ты даже не защищал. Поощрял ее. Ты такой же, как она, даже хуже. Она ножом меня зарежет, а ты и глазом не поведешь. Мол, все правильно сделала, а я сама виновата: повернулась не так.

Дедушка весь съежился на стуле и тихо заплакал. Юле было совсем не жаль его.

– Она ее по больницам все таскала. Даже в дурдом не один раз приводила. Твоя мама, она ведь резала себя…

– В такой семье немудрено, – ядовито вставила Юля.

– Но потом Милена поступила в институт и съехала. – Словно не услышав, продолжал дедушка. – Познакомилась с твоим папой, вышла замуж. Но там тоже все не совсем гладко было…

– Почему же?

– Алексей, папа твой покойный, руки распускал…

– Что в детстве видела, то и во взрослую жизнь привнесла. Жертва нашла своего палача! – со злостью вставила Юля.

– Выходит, что так…

– Так и есть!

«Никто и не думает, что изначально над девочкой издевается родитель, а потом, будучи взрослой, она выбирает мужа, который ведёт себя так же, как и ее мать! Ведь девочка другого не видела, и жестокость принимает за любовь».

– Сколько раз я просил, умолял ее уйти от него…

– Не уходила?

– Нет…

– Что же ты ее не защищал, когда твоя женушка мутузила?! Все кричат, ах, как ужасно, он ее бьет, а она не уходит! – театрально верещала Юля. – Сами лупят дочерей, а потом удивляются. Лицемеры! И ты лицемер! – бросила она.

«Как она ушла бы, если ты никогда не защищал ее?! Почему она должна защищаться от мужа, если мамаша уничтожила эту способность на корню еще в детстве?! Бабка запустила механизм (а до нее ее родители начали или продолжили, теперь не угадаешь), а мама жила как марионетка и не смогла что-то изменить… Все говорят о мужьях-тиранах, но забывают, что сперва девочка жила с мамой. Начинать нужно с матери. Почему все молчат об этом? Потому что «мама – святое, на маму нельзя злиться»?!».

– Но всё-таки ей жилось гораздо лучше, – осторожно продолжил дедушка.

Юля заметила, что он боится ее бурной реакции и становится жалким, как перед орущей бабушкой. Какой ужас! Но Юля – не бабушка!

– Я видел, какая она с ним. Такой счастливой я ее никогда не знал. Но Алексея не стало очень рано…

– Почему? – голос Юли дрогнул: речь зашла о «бесхребетном наркомане, ее папаше»

– Умер он как-то нелепо. Бедовенький был твой отец, детдомовский. Выпить любил, понюхать чего-нибудь. И умер в какой-то драке. Своего жилья у них с Миленой не было, все по съёмным квартирам – то с одной, то на другую; а когда его не стало, пришлось ей, почти на сносях, в отцовский дом вернуться.

– … Чтобы умереть.

– Чтобы умереть, – закончил дедушка.

– Удивительно, – задумчиво произнесла Юля. – Бабуля тоже детдомовская. Как и папа.

– Да, Миля выбрала себе «маму» в мужском обличии.

– Странно! – заметила Юля.

– Что именно?

– Ты сам видишь, какая она. Но почему не уходишь?

– Привык, наверное, – пожал плечами дедушка. – Один не смогу.

Юля ошарашено глядела на него. Как можно к этому привыкнуть?! Но она тут же вспомнила маму. Она, наверное, так бы и терпела, (если бы папа не умер), потому что «привыкла» и по-другому просто не смогла бы, да и не знала, как это по-другому.

Юля сидела в лёгком изумлении. Она не хотела здесь оставаться! Ни с бабушкой, ни с дедушкой, который свыкся со всем и вообще особо не вникает в происходящее.

Юля точно уйдёт от них и позаботится о том, чтобы на ней это проклятие рода, созданное тиранами и слепыми жертвами, завершилось.

Тут ей пришла совсем жуткая мысль:

А если бы случилось так, что Милена оказалась бы такой же, как бабушка?!