Юлианна, или Игра в киднеппинг

– А так – начисто. Не твоего это ума дело – киднеппинг. Другие люди этим займутся, поумней тебя. А теперь иди, Миша, иди. Пойди выпей водочки. И выпей как следует, чтобы завтра ни о чем уже и не вспоминать. А если вдруг ты нечаянно что-нибудь вспомнишь или с похмелья к яхт-клубу заявишься, то…

И тут приятный старичок совсем не интеллигентным движением вдруг выхватил откуда-то маленькую, всего-то в ладонь длиной, но очень остро заточенную финку и молниеносно выбросил ее прямо к горлу опешившего Бульдозера. Почувствовав легкий укол, не сильней комариного, Бульдозер в ужасе завизжал и отскочил назад.

– Ты все понял, Миша?

– П-понял!

– Будешь молчать?

– Б-буду!

Ехидное оружие куда-то само собой исчезло, а старичок сказал ласково:

– Ну, а коли понял, так и ступай себе, Мишенька. Но костюмчик ты себе завтра все-таки купи, уж очень ты пообносился, братец. А теперь сгинь с моих глаз, будь любезен.

– С-слушаюсь, – испуганно прошептал Бульдозер и послушно исчез – как с глаз Буденвайзера, так и из нашей повести.

Глава 7

Утром следующего дня сестры после завтрака стали собираться «на экскурсию к старой часовне».

– Надо подумать об одежде. Пойдем в джинсах.

– В часовню – в джинсах?! В церковь девочки в джинсах не ходят.

– У нас ходят! – отрезала Юлька. – Это никакая не церковь, а заброшенная часовня. И потом – там же крапива кругом! В джинсах пойдем. Вот только думаю, что мои тебе будут немного широковаты. Ну-ка, примерь! – Юлька вытащила из шкафа и подала Ане джинсы.

– Вот и хорошо, что широковаты: на мой взгляд, ты слишком узкие носишь.

– На твой провинциальный взгляд, сестрица!

– Ага, на мой провинциальный взгляд, – согласилась Аня, натягивая джинсы. – Как будто неплохо…

– Неплохо? Да ты посмотри, какая фирма!

– Это по-английски, что ли? – спросила Аня, выгнув спину и пытаясь рассмотреть нашитый сзади кожаный ярлычок.

– Валенок ты псковский!… Ах да, еще надо обувь подобрать. Сейчас найдем тебе кроссовки.

– Зачем? У меня свои есть.

– Ага, псковские. Ты вот эти примерь!

Аня слегка поморщилась, но послушно стала примерять Юлькины кроссовки.

– Юля, они мне малы…

– Не выдумывай! Рост у нас одинаковый, один размер платьев, значит, и туфли должны быть одного размера. Мне-то они в самый раз.

– А мне малы!

– Ничего не понимаю…

Обе задумались.

– Слушай, Юля, а ты босиком много ходишь?

– Дома иногда хожу, а так только по пляжу.

– Теперь понятно, почему у меня нога на размер больше – я все лето босиком бегаю.

– И бабушка Настя тебе разрешает?

– Она считает, что это полезно.

– Хочу к бабушке! – пошутила Юлька.

– Я тоже, – вздохнула Аня.

Пришлось Юльке уступить, и Аня обула собственные кроссовки. Потом они натянули майки – Аня голубую, а Юлька черную.

Выйдя из дома, сестры отправились по Вязовой улице в направлении гребного клуба «Лига». Аня радовалась солнечному дню и тому, что идет она на прогулку по красивому зеленому острову вместе с любимой сестрой и что скоро она увидит старую часовню и помолится там.

А злоумышленница Юлька радовалась тому, что киднеппинг уже начался и все идет как по маслу: письмо написано и еще вчера отдано Кире, Юрик наверняка уже сидит в засаде у старого сарая, а в самом сарае для узниц приготовлена охапка душистого сена, спальные мешки и необходимый запас продовольствия.

Они подошли к открытым воротам гребного клуба, вошли в них и направились по асфальтированной дорожке мимо главного здания, мимо причалов и эллингов и уже по песчаной дорожке приблизились к сплошной стене цветущей и благоухающей сирени.

– Здесь уже недалеко, – сказала Юлька.

– Знаешь, Юль, бабушка мне говорила, что на том месте, где когда-то была церковь, благодать сохраняется на века. Даже если от часовни остались одни развалины, я все равно там помолюсь.

– Помолишься, еще как помолишься! – пообещала Юлька. – Топай за мной, богомолка!

Они углубились в почти непроходимые сиреневые джунгли. Дорожка сначала превратилась в узкую тропку, а потом и ее не стало. Неправдоподобно огромные сиреневые кусты смыкались над головами сестер, высокая крапива задевала и жалила их голые руки. «Если бы не дело, ни за что бы сюда не полезла! Надо было свитер надеть…» – думала Юлька, пробираясь вперед и таща за руку Аню.

– Ты хоть ведаешь, куда твоя Юлия ведет Аннушку? – спросил Иоанн брата.

– Нет, братец, не ведаю. Но знаю, что никакой часовни в этих местах нет и никогда не было. Тут загородная усадьба была, службы, конюшни… А вот часовни не было!

– Это и я чувствую, что здесь ни благодатью, ни молитвой не веет!

– А меня вот что тревожит: я уж минут пятнадцать зрю, что за ними следом двигаются Прыгун и Михрютка. Ну, Прыгун, тот от Юлии не отстает, это понятно. А вот домовой-то по какой такой причине из подвала выбрался и за отроковицами увязался?

– Не знаю, брат… Ты отроковиц зришь?

– Нет, не зрю… А вот теперь узрел – вон они!

Ангелы парили над зарослями и сверху едва угадывали, куда идут девочки. Они то и дело теряли их из виду, кружили в воздухе и возвращались, заметив мелькание голубой или черной маечки сквозь волнующееся на ветерке зелено-сиреневое море.