Юлиан Отступник

Юлиан оставил нам драматическое описание этой ночи, которую Либаний назвал «ночью священной». Чтобы предаться медитации, он ушел в комнаты своей жены, находившиеся на втором этаже дворца. Там его охватил глубокий сон. Во сне ему явился Гений-хранитель империи. Подойдя к Юлиану, он обратился к нему с упреком и грустно сказал:

— Юлиан, уже давно я тайно нахожусь в прихожей твоего дома, куда пришел, чтобы возвысить тебя. Много раз я чувствовал, что ты отвергаешь меня, и уходил. Если сегодня я опять не буду принят вопреки желанию большого числа людей, я уйду, охваченный печалью. Но запомни крепко в глубине твоего сердца: в этом случае я больше не останусь с тобой.

В это время солдаты продолжали блокировать все проходы. Их крики становились все громче и разбудили Юлиана. Не понимая, где он и что означает этот шум, он бросился к одному из окон, выходившему на площадь перед дворцом, и открыл его. Все еще стояла ночь. Он увидел перед собой толпу бунтующих людей, столпившихся на площадке, полого спускавшейся к Сене. Оттуда доносилось глухое ворчание, напоминавшее тяжелое дыхание дикого зверя. Внезапно раздался крик, моментально подхваченный тысячей глоток:

— Да здравствует Юлиан Август!

Только тогда Юлиан понял, что его осаждают не враги, а люди, желающие ему добра. До этого ничего подобного ему даже не приходило в голову. Он взглянул на небо и увидел звезду, излучавшую особенный свет в эту холодную зимнюю ночь. Это был Юпитер. Юлиан простерся перед ним и долго молился. Затем он вновь позвал Орибасия и элевсинского иерофанта. Он рассказал им только что увиденный сон, в котором ему явился Гений империи, а также упомянул титул, с которым к нему только что воззвали легионеры. Что произошло после этого? Совершили ли эти трое «одним им известный ритуал», как предполагает Евнапий⁸⁷? Этого никто никогда не узнает. У нас есть только то свидетельство, которое нам оставил Юлиан:

«Я испросил у Бога знак его воли. Он сразу же дал мне его. Он приказал мне не противиться воле солдат»⁸⁸.

И все же Юлиан боролся с собой. Когда взошло солнце, он предпринял отчаянную попытку успокоить разбушевавшихся людей и вышел на возвышение перед дворцом, чтобы обратиться к ним. Увидев Юлиана, легионеры рванулись к нему в таком неистовом порыве, что едва не задушили.

— После стольких счастливых побед, — крикнул он им срывающимся от волнения голосом, — постараемся не совершить никаких неверных поступков… Не допустим беспорядков, которые могут возникнуть в результате необдуманных действий…

Однако толпа так сильно напирала на него, что он уже едва мог дышать. Только через минуту ему удалось перевести дух.

— Перестаньте возмущаться, — продолжал он уже более ровным голосом. — Вы получите то, чего хотите, без споров и кровопролития. Раз сладость родины до такой степени привязывает вас, раз вы боитесь неизвестных путей и дальних стран, возвращайтесь по домам: вы не увидите тех заальпийских земель, которые вам так не по нраву. Я буду вам в этом гарантом. Я буду умолять за вас императора и добьюсь своего, потому что милосердный август охотно прислушивается к голосу разума⁸⁹.

Юлиан сделал шаг назад и смог вернуться во дворец, прошмыгнув в дверцу, которую за ним сразу же закрыли. Тем временем крики снаружи усилились. Бунтовщики окончательно разбушевались. Не этого они ждали от Юлиана! Почему он отказывается их понять? Их крики становились все более хриплыми, все более угрожающими…