Юлиан отступник (Христос и Антихрист - 1)

Стараясь сделать свой голос грубым и страшным, переваливаясь с ноги на ногу, как медведь, он рычал:

Мясник идет, Мясник идет, Острый нож несеЧ, Бородой трясет, С шерстью черною, С шерстью длинною,Бородой своей козлиною.

Прохожий, старый человек, в темных одеждах, должно быть, церковник, остановился, послушал мальчика, покачал головой, поднял глаза к небу и обратился к рабу-носильщику:

- Из уст младенца правда исходит. Не лучше ли нам жилось при Каппе и Хи? - Что это значит: Каппа и Хи?

- Не разумеешь? Греческой буквой Каппа начинается имя Констанций, а Хи первая буква в слове Христос. Ни Констанций, ни Христос, говорю я, не сделали жителям Антиохии никакого зла - не то, что разные проходимцыфилософы.

- Что верно, то верно, при Каппе и Хи нам лучше жилось!

Пьяный оборванец, подслушав эту остроту, с торжествующим видом помчался разносить ее по улицам.

- При Каппе и Хи недурно жилось!-кричал он.Да здравствуют Каппа и Хи!

Шутка облетела всю Антиохию, понравившись черни бессмысленной неопровержимостью.

Еще большее веселье царствовало в кабаке, против бань, принадлежавшем каппадокийскому армянину Сираксу: давно уже перенес он торговлю из окрестностей Цезареи близ Мацеллума в Антиохию.

Из козьих мехов, из огромных глиняных амфор щедро цедилось вино в оловянные кубки. Говорили, как и везде, об императоре. Особенным красноречием отличался маленький сириец-солдат, Стромбик, тот самый, который участвовал в походе цезаря Юлиана против север

дых варваров Галлии. Рядом с ним был его неизменный спутник и Друг, исполинского роста сармат Арагарий.

Стромбик чувствовал себя, как рыба в воде. Больше всего в мире любил он всевозможные бунты и возмущения.

Он собирался произнести речь. Старуха тряпичница сообщила новость: - Погибли, погибли мы все до единого. Покарал Господь! Соседка такое сказывала, что сперва не поверили. - Что же, старушка?.. Расскажи!..

- В Газе, милые, в городе Газе случилось. Напали язычники на женскую обитель. Выволокли монахинь, раздели, привязали к столбам на площади, рассекли тела их, и, обсыпав ячменем трепещущие внутренности, кинули свиньям!

- Я сам видел,- добавил молодой прядильщик с бледным упрямым лицом,- в Гелиополисе Лаванском язычник пожирал сырую печень убитого дьякона. - Мерзость! -проговорил медник, нахмурившись. Многие перекрестились.

При помощи Арагария Стромбик вскарабкался на липкий стол с лужей вина и, подражая ораторам, с величественным видом обратился к толпе. Арагарий одобрительно кивал головой и указывал на него с гордостью.

- Граждане! - начал Стромбик,- доколе будем терпеть? Знаете ли вы, что Юлиан поклялся, вернувшись из Персии победителем, собрать святых мужей и бросить их на съедение зверям? Притворы базилик обратит в сеновалы, алтари в конюшни...

В двери кабака вкатился кубарем горбатый старичок, бледный от страха, муж тряпичницы, стекольщик. Он остановился, в отчаянии ударил себя обеими руками по ляжкам, обвел всех глазами и пролепетал:

- Слышали? Вот так штука! Двести мертвых тел в колодцах и водосточных трубах! - Когда? Где? Каких мертвых тел? Что такое? - Тише, тише' - замахал руками стекольщик и продолжал таинственным шепотом:-Говорят, Отступник давно уже гадает по внутренностям живых людей о войне с персами...

И он прибавил, задыхаясь от наслаждения: - В подвалах антиохийского дворца отыскали ящики с костями. Кости-то человечьи! А в городе Каррах, недалеко от Эдессы, нашли в подземном капище труп беременной женщины, подвешенной за волосы - живот распорот, младенец вынут из чрева! Юлиан гадал по печени неродившегося о будущем - все о проклятой войне с персами, о победе над христианами...

- Эй, Глутурин, правда ли, что в выгребных ямах находят человечьи кости? Ты должен знать,-спросил сапожник.

Глутурин, чистильщик клоак, стоял у дверей, не смея войти, потому что от него дурно пахло. Когда ему предложили вопрос, он, по обыкновению, начал застенчиво улыбаться и моргать воспаленными веками:

- Нет, почтенные,- отвечал он кротко.- Младенцев находили. Еще ослиные и верблюжьи остовы. А человечьих как будто не видать...

Когда Стромбик снова заговорил, чистильщик клоак смотрел на оратора благоговейно и, почесывая голую ногу о косяк двери, слушал с неизъяснимым наслаждением.

- Мужи-братья, отомстим!-восклицал оратор пламенно.- Умрем за свободу, как древние римляне!..

- Чего глотку дерешь?-рассердился вдруг сапожник.- Как до дела, небось, первый улизнешь, а других на смерть посылаешь...

- Трусы вы, трусы!-вмешалась в разговор нарумяненная и набеленная женщина в пестром бедном наряде, уличная блудница, называемая поклонниками попросту Волчихой.

- Знаете ли вы,- продолжала она с негодованием,что сказали палачам святые мученики Македоний, Феодул и Татиан?

- Не знаем. Говори, Волчиха!