Юлиан отступник (Христос и Антихрист - 1)

Это был семидесятилетний старик; белая, как снег, борода падала почти до пояса; волосы до плеч были с легким золотистым оттенком сквозь седину; на щеках и на лбу темнели глубокие морщины, полные не страданием, а мудростью и волей; на тонких губах скользила двусмысленная улыбка: такая улыбка бывает у очень умных, лживых и обольстительных женщин; но больше всего Юлиану понравились глаза Максима: под седыми, нависшими бровями, маленькие, сверкающие, быстрые, они были проницательны, насмешливы и ласковы. Иерофант спросил:

-Хочешь видеть древнего Титана? - Хочу,-ответил Юлиан. - Смотри же.

И волшебник указал ему в глубину пещеры, где стоял орихалковый треножник. С него подымалась клубящейся громадой туча белого дыма. Раздался голос, подобный голосу бури,- вся пещера дрогнула. - Геркулес, Геркулес, освободи меня!

Голубое небо блеснуло между разорванными тучами. Юлиан лежал с неподвижным, бледным лицом, с полузакрытыми веками, смотрел на быстрые легкие образы, проносившиеся перед ним, и ему казалось, что не сам он их видит, а кто-то другой ему приказывает видеть.

Ему снились тучи, снежные горы; где-то внизу, должно быть, в бездне, шумело море. Он увидел огромное тело; ноги и руки были прикованы обручами к скале; коршун клевал печень Титана; капли черной крови струились по бедрам; цепи звенели; он метался от боли: - Освободи меня. Геркулес!

И Титан поднял голову; глаза его встретились с глазами Юлиана.

- Кто ты? Кого ты зовешь? - с тяжелым усилием спросил Юлиан, как человек, говорящий во сне. - Тебя. - Я - слабый смертный. - Ты -мой брат: освободи меня. - Кто заковал тебя снова?

- Смиренные, кроткие, прощающие врагам из трусости, рабы, рабы! Освободи меня! - Чем я могу?.. - Будь, как я.

Тучи потемнели, заклубились; гром загудел вдали; сверкнула молния; коршун взвился с криком; капли крови падали с его клюва. Но сильнее грома звучал голос Титана:

- Освободи меня. Геркулес!

Потом все закрыли тучи дыма, поднявшиеся с треножника.

Юлиан на мгновение очнулся. Иерофант спросил: - Хочешь видеть Отверженного? - Хочу. - Смотри.

Юлиан опять полузакрыл глаза и предался легкому очарованию сна.

В белом дыме появились слабые очертания головы и двух исполинских крыльев; перья висели поникшие, как ветви плакучей ивы, и голубоватый свет дрожал на них. Кто-то позвал его далеким, слабым голосом, как умерший Друг:

- Юлиан! Юлиан! Отрекись во имя мое от Христа. Юлиан молчал. Максим прошептал ему на ухо: "Если хочешь увидеть Великого Ангела,- отрекись". Тогда Юлиан произнес: - Отрекаюсь.

Над головой видения, сквозь туман, сверкнула утренняя звезда, звезда Денницы. И Ангел повторил: - Юлиан, отрекись во имя мое от Христа. - Отрекаюсь.

И в третий раз промолвил Ангел уже громким, близким и торжествующим голосом: "Отрекись!" - и в третий раз Юлиан повторил: - Отрекаюсь. И Ангел сказал; - Я- Денница. Я- Звезда Утренняя. Приди ко мне. - Кто ты? - Я - Светоносный. - Как ты прекрасен! - Будь подобен мне. - Какая печаль в глазах твоих!

- Я страдаю за всех живущих. Не надо рождения, не надо смерти. Придите ко мне. Я - тень, я - покой, я свобода. - Как зовут тебя люди? - Злом. - Ты - зло! - Я восстал. - На кого?

- На Того, Кому я равен. Он хотел быть один, но нас - двое. - Дай мне быть, как ты. - Восстань, как я. Я дам тебе силу.

Ангел исчез. Налетевший вихрь всколебал пламя треножника;-оно приникло к земле, расстилаясь по ней. Потом треножник опрокинут был вихрем, и пламя потухло. Во мраке послышался топот, визг, стенанье, как будто невидимое, неисчислимое войско, бегущее от врага, летело по воздуху. Юлиан, объятый ужасом, пал лицом на землю, и длинная, черная одежда иерофанта билась над ним по ветру. "Бегите, бегите!"-вопили несметные голоса.-"Врата адовы разверзаются. Это Он, это Он, это Он-Победитель!"

Ветер свистал в ушах Юлиана. И легионы за легионами мчались над ним. Вдруг, после подземного удара, сразу воцарилась тишина -и небесное дуновение промчалось в ней, как в середине кроткой летней ночи. Тогда чей-то голос произнес:

- Савл! Савл! Зачем ты гонишь Меня? Юлиану казалось, что он уже слышал голос этот когдато в незапамятном детстве. Потом снова, но тише, как будто издали: - Савл! Савл! Зачем ты гонишь Меня? И голос замер так далеко, что пронесся чуть слышным Дуновением:

- Савл! Савл! Зачем ты гонишь Меня? Когда Юлиан, очнувшись, поднял лицо от земли, он увидел, что один из иеродулов зажигает лампаду. Голова его кружилась; но он помнил все, что было с ним, как помнят сновидения. Ему опять завязали глаза и дали отведать пряного вина. Он почувствовал силу и бодрость в членах.

Его повели наверх, по лестнице. Теперь рука его была в руке Максима. Юлиану показалось, что невидимая сила подымает его, как бы на крыльях. Иерофант сказал: - Спрашивай.

- Ты звал Его? - проговорил Юлиан. - Нет. Но когда на лире дрожит струна - ей отвечает другая: противное отвечает противному. - Зачем же такая власть в словах Его, если они ложь? - Они - истина, - Что ты говоришь? Значит слова Титана и Ангела - ложь? - И они- истина. - Две истины? - Две. - Ты соблазняешь...