Юхан

Дни в декабре короткие – в три часа уже темно. С обхода Юхан возвращается в таежных сумерках. Маленькая избушка, засыпанная снегом почти до крыши, манит слабым светом углей, что тлеют в печи. Но преже чем зайти в дом Юхан снова снимает данные, записывая и запоминая показания на ртутных столбиках. Все приборы расположены за домом. Для обывателей покажется странным, что термометры измеряет не только температуру воздуха поверхности, но и десяти метров над землей, на уровне земли, под снегом, под землей, температуру вечной мерзлоты. Под землей тепло, на глубине двадцати метров температура не опускается ниже -10, а на поверхности стабильные 40. Стрелка барометра падает. Нехорошо, к снегопадам, —подумал Юхан.

Вдруг из-за угла избы выглянула пара глаз, а затем и все животное показалось, оно смотрело на Юхана. Пуская из ноздрей пар, оно подходило к Юхану. «Волки» – пронеслось в голове. Юхан напрягся, нащупывая в кармане нож, но животное,не выжидая, прыгнуло на него. Тут уже Юхан узнал Айдара.

– Айдар! Балбес, как же ты меня напугал!

Айдар радостно прыгал вокруг Юхана, стараясь обхватить его лапами.

– Где ты шлялся? Такой холод!

Айдар был двухгодовалым кобелем – якутская лайка. Его мягкая и пушистая шерсть была белой, как и весь север, лишь на морде чернели симметричные пятна. Взгляд был умным.

Юхан наконец потрепал Айдара по голове, отчего тот блаженно закрыл глаза.

– Пойдем греться.

Айдар все понял, и перепрыгивая сугробы, помчался ко входу.

Эрсан привез Айдара еще щенком в первую весну. Близость живого существа скрашивала темные вчера, да и волков Юхан стал бояться меньше с верным другом. Щенок был игривым – с ним не приходилось скучать.

– Ай! Умный собака, —говорил Эрсан каждый раз, как приезжал с провизией.

А самое главное, что Айдар привязался к Юхану и почти не покидал его. Сегодняшнее утро было редким исключением. Когда вокруг избы стоял утренний плотный туман, Юхан вышел с Айдаром на улицу, но пес будто почувствовал что-то в лесу и убежал в густой туман, оставив хозяина одного.

Но, к счастью, Айдар вернулся.

Юхан и его компаньон вошли в натопленную избу, оба замерзшие. Айдар улегся у входа на гору холщовых мешков, в которых Эрсан привозит продукты. Юхан не позволял собаке без разрешения переходить на человеческую половину избы. Зажегся электрический фонарь, питающийся от аккумулятора, и пара свечей осветили стол. Стало уютно.

Закрыв глаза, можно на секунду позабыть о добровольной судьбе отшельника, забыть об одиночестве. Вечер любимое время Юхана. Сверив утренние и вечерние записи и продиктовав их по рации, Юхан усаживался поудобнее, доставал с полки начатую книгу и начинал священнодействие, ради которого он приехал Якутию, а правильнее сказать – покинул дом.

Для чего все это?

Каждый вечер Юхан проводил за чтением. Он не желал есть, говорить, работать, —только одно желание вырисовывалось в его мозгу – читать. Это было его любовью, страстью, работой, увлечением, целью и мечтой. Он всю жизнь мечтал о таком уединение и такой концентрации. Два огромных пакета, в которых Юхан привез книги, невероятно быстро опустошились. Прочитанные книги убирались под кровать, порой Юхан перечитывал их. За два года в избе не осталось ни одной непрочитанной книги, страницы, буквы…

Иногда Юхан обменивал шкуры зайцев или тушки птиц на книги, которые привозил Эрсан.

Чтение было страстью. Принимая во внимание то количество и чувство, в котором читал Юхан, было понятно, что страсть эта заслуживает эпитет – больная. Возможно, Фрейд нашел бы в ежедневном рвение зачатки фетишизма и извращения.

Если поездка в Якутск была вызвана юношеской взбалмошностью, самоуверенностью или же критичностью, то чтение – взрослым и взвешенным решением, к которому он долго шел.

Но оба эти факта дополняют друг друга. Затворничество и некий аскетизм подпитывают интерес к чтению, как к единственному здравому развлечению. Чтение же и результирующее чувство довольства, появляющиеся в процессе чтения, убеждали Юхана в верности своего уединения. Эта пара стала опорой его жизни, не дающей спиться или сойти с ума от одиночества.

Замечательные мысли почерпнул Юхан из книг. Это были исторические романы Пикуля и Карамзина, работы Толстого и Достоевского, произведения античных мастеров, рассказы Чехова, Куприна и Бунина. В этой мрачной избе с низким потолком и черной голландкой, которая вогнала бы любого в уныние и тоску, Юхан открывал и степенно познавал миры и грани человеческого разума.