Иуда Искариот

 Они поговорили о своих проблемах. Чем больше говорил Виктор, рассказывая о случившемся вчера вечером, тем неувереннее становилась истина, которая, казалось, не требуют доказательств. Так, по крайней мере, думал Виктор вчера. Толкнул он Фокина или он упал сам? Он даже не дотронулся до него. А может, в порыве ярости всё же толкнул? Один человек всё это видел – Куклин. Их привезли вместе, но в разных машинах. В райотделе Виктор Куклина не видел. Дверь снова открылась. Тот же сержант, что и раздавал обед с арестованным, произнес:

 - Захаров, на выход. Куртку оставь, здесь недалеко.

 Виктор вышел из камеры. Сержант закрыл камеру на ключ. «За мной», - скомандовал он и пошел к выходу. Напротив первой камеры дверь. Сержант толкнул ее, вошли в небольшую комнату: стол, две табуретки, привинченные к полу, большое окно, только решетка с обеих сторон: и внутри, и снаружи. У окна стоял пожилой мужчина с совершенно седыми волосами, с тростью, явно ручной работы, он повернулся, внимательно осмотрел Виктора, слегка прихрамывая, подошел к столу. Сержант, доложив, что задержанный Захаров доставлен, вышел.

 - Присаживайся, Виктор Иванович, я Ваш адвокат. Моя фамилия Митин, а зовут Федор Федорович – два Федора, как в книге, легко запомнить, - он открыто улыбнулся, показав, несмотря на возраст, довольно хорошие зубы.

 - Адвокат, так быстро? Или наше правосудие тоже перестраивается? Я думал, адвоката у нас назначают только на суд, - Виктор присел на стул напротив Митина.

 - Нет, Виктор. Не возражаешь, я тебя буду по имени называть? По возрасту вполне оправданно, - Федор Федорович достал дипломат, щелкнул замком, вынул пачку ТУ-134, спички. – Кури. Нет, Вить, - продолжал адвокат, – наше правосудие, к сожалению, очень медленно перестраивается. Я знаю твоего отца, Иван Егорович мне позвонил.

 - Отец всё знает? - Виктор обхватил голову обеими руками. – Что я натворил? Мать не переживет этот позор.

 - Что ты натворил, мне пока не ясно, - Федор Федорович достал чистый лист бумаги. – А что наговорил при задержании – это да. Здесь чистая 102 без смягчающих вину обстоятельств. Ты помнишь, что говорил на допросах, когда сюда привезли?

 - Я плохо соображал. В шоке был от увиденного. Сбежал по лестнице, а Игорь лежит в крови, и прут от арматуры из груди торчит. Я ничего не соображал. И к тому же, выпивши мы были все трое хорошо, - Виктор виновато нагнул голову.

 - Состояние опьянения – это теперь отягчающее вину обстоятельство, а как иначе наша страна борется с пьянством? - Федор Федорович достал ручку и стал что-то записывать. – Вить, как говорится без протокола, - Митин поднял голову, посмотрел в глаза Виктору, – я тебя еще пацаном помню, ты забыл, конечно, но ответь честно, ты толкал Фокина?

 Виктор посмотрел в глаза старому адвокату:

 - Не знаю, Федор Федорович, не помню я, если честно, - и опустил голову.

 - Так я и думал. Поэтому, слушай меня внимательно. Живым жить, а мертвым… вечный покой, и земля пухом. Ты теперь никому никогда ни под какими угрозами, обещаниями снизить срок не скажешь, что толкал Фокина, - Митин даже встал, держась за край стола. – Ты меня понял, Виктор Захаров? Никому, даже родным: ни отцу, ни матери, ни своей девушке.

 - А Вы про нее откуда знаете? – Виктор удивленно посмотрел на Митина.

 - Из дела твоего. Я звонил ей, спрашивал о тебе, о друзьях твоих – Фокине и Куклине и даже о сигаретах, какие ты куришь, - адвокат улыбнулся.

 - Заметил я, думал, у нас вкусы совпадают. Многие ТУ-134 курят. Хорошие сигареты.

 - Хорошие, но сам я не курю, - подчеркнул Митин. – Теперь давай подробно, но быстро. Начальник отдела дал мне всего час. С первой минуты давай вспоминай, что произошло на крыше спорткомплекса. Только поподробнее, Виктор, мелочи решают всё. В данном случае, твою судьбу.

 Утром дежурный райотдела, докладывая о происшествиях за ночь, доложил об убийстве на стройке пивзавода. Именно убийство, преступление раскрыто по «горячим следам», задержан Захаров Виктор Иванович, который сам признался в совершении преступления и подписал все протоколы предварительного допроса и следователя РОВД, и следователя прокуратуры.

 Начальник райотдела – подполковник Карпов Николай Сергеевич – поинтересовался о личности задержанного. Захаров Виктор, двадцать шесть лет, работал инженером на стройке, при себе имел удостоверение, пропуск на территорию, прописан в г.Урыве. Карпов позвонил в Урывское РОВД, дежурный сообщил ему, что Виктор Захаров – сын их бывшего второго секретаря райкома, сейчас отец работает на стройке секретарем парткома. Николай Сергеевич не знал Захарова-старшего лично и на всякий случай, позвонил в КГБ, доложил дежурному, что сын партработника, уровня второго секретаря райкома совершил убийство. И пошло по инстанциям; в 10.05 уже первый секретарь обкома Антипов Юрий Иванович позвонил Ивану Егоровичу и сообщил о ночной трагедии:

 - Ты, Иван, - он, пожалуй, впервые за годы их совместной работы назвал Захарова по имени, – не горячись, держи себя в руках. Еще неизвестно, что и как там было. И помни всегда: мы своих в беде не бросаем. Ты понял меня?