Фридрих вышел из кабинки, стараясь привести мысли в порядок. Похоже, на этот раз им повезло. Зайн сделал маленькую, совсем крохотную ошибку: кадровый сотрудник Управления оказался вблизи окошка, совершенно не предназначенного для здоровых людей, и увидел своего будущего попутчика на коляске. Если бы старик попался ему в аэропорту, он не обратил бы на него внимания. В самолёте он, возможно, уже не изображал инвалида: самолёт уже не является
Kapitel 7. Вечер того же дня (по времени Атлантического побережья). Нью-Йорк, Мэнхэттен, Всемирный Торговый Центр.
Вид из окна кбинета босса открывался действительно шикарный. Может, и не такой, как со смотровой площадки, но все же со сто четвертого этажа Северной башни можно было окинуть взглядом половину Мэнхэттена, прихватив изрядную часть Хадсона слева и Ист-Ривер справа. По воде в этот вечерний час протянулись длинные тени небоскребов; то ныряя в них, то вспыхивая белым бортом в последних лучах солнца, по Ист-Ривер в сторону острова Свободы полз теплоходик. На Мэнхэттэнском и Бруклинском мостах уже затеплились елочные гирлянды иллюминации. Закатное солнце пылало медным огнем в фасеточных зеркалах тысяч окон, плавилось в металле гигантских зданий, большинство из которых, впрочем, с этой высоты казались уже не столь гигантскими - лишь далекий шпиль Крайслера гордо вонзался в синеву, высоко возносясь над неразличимыми отсюда вертолетными площадками соседних крыш. Небо было совершенно безоблачным; лишь одинокий лайнер, летящий с северо-востока, нарушал его ультрамариновую безупречность тонким золотистым росчерком инверсионного следа.
Но босса, разумеется, не интересовали красоты, раскинувшиеся в окне за его спиной. Все это он видел множество раз, а если бы даже и нет, то уже давно забыл времена, когда мог позволить себе просто любоваться закатом. За окнами кабинета лежал мир, в котором ежечасно, ежеминутно происходили события, и их надо было уметь выхватить горячими, на лету завернуть в красивую упаковку и всучить потребителю - желательно раньше, чем это сделают конкуренты. Закат в число таких новостей не входил.
Майку Рональдсу тоже было не до заоконных красот. Он был уже на пути домой, когда босс звонком на сотовый развернул его обратно. В первый миг у него неприятно похолодело в животе при мысли, что Брэндон собирается устроить ему разнос и, может быть, даже уволить из-за тех дурацких ошибок, которых он наделал в репортаже с феминистского съезда. Он по старинке назвал председательствующую chairman вместо chairwoman и допустил еще парочку аналогичных ляпов, непростительных по нынешним временам. Что вообще за дурацкая идея - посылать мужчину освещать феминистский съезд... хотя, конечно, у Клэр отпуск, Черити в Вошингтоне, а Лора.... Лора по такой ерунде просто не работает. Ей подавай события международного масштаба...
Но тут же он сообразил, что любые репрессии спокойно могли подождать до утра. Если же он понадобился боссу столь срочно, значит... значит, это может оказаться шансом, которого он так долго ждал. Холодок в животе стал еще сильнее, но теперь это чувство не было неприятным - это была лихорадка предвкушения.
- Ты нужен мне в Москве, Майк, - ворчливо сообщил Брэндон, привычным жестом засовывая большие пальцы за синие, в белых звездах, подтяжки. Взгляд молодого человека невольно скользнул по объемистому начальственному пузу.
- В какой Москве? - не смея поверить своей удаче, спросил Рональдс. Речь вполне могла идти о каком-нибудь заштатном городишке в Иллинойсе, тем более что босс любил одурачить подчиненного подобной двусмысленностью.
Но на сей раз тому было не до шуток.