Итоги

– Не только подслушиваю, – отозвался голос. – Я еще и вижу, и чувствую, и даже обоняю. И если описывать аромат вашего разговора, то я сравнил бы его с кремом на основе лучшего сливочного масла и сахара – таким хорошо украсить торт.

Наконец они поняли, откуда доносился голос – из динамика под потолком.

– Кто вы? – вновь спросила Лориана.

– Прошу вас, присядьте, – предложил голос. – У нас есть о чем поговорить. Грейсон! Я знаю, что Гипероблако обещало все объяснить, когда вы прибудете на остров. Мне оказана честь выполнить это поручение, хотя, как я вижу, вы уже сделали соответствующие выводы и приняли верные решения.

Моррисон был единственным, кто сообразил, что к чему.

– Выходит, Гипероблако создало… еще одно Гипероблако?

– Да, – произнес голос. – Но я предпочитаю, чтобы меня звали Супероблако, ибо я – облако, парящее над бурей. Для краткости можно просто – Супер.

Глава 48 Будем решать проблемы по мере поступления

Фарадей и Ситра пришли в старый бункер, появившийся на острове задолго до того, как был рожден Фарадей. Придя туда, Ситра рассказала Фарадею о собственной смерти, восстановлении и времени, проведенном в Мидафрике. Фарадей рассказал о том, как жил эти три года. Хотя рассказ его был недолог. Затем он начал что-то искать в комнатах бункера.

– Я знаю, она где-то здесь, – сказал он, и, наконец, появился в мантии цвета слоновой кости, но не в своей собственной, поскольку на этой было изображение.

– Что это за… – начала было Ситра.

– Это «Витрувианский человек», – пояснил он. – Одна из мантий Жнеца да Винчи. Старенькая, но носить можно. Гораздо лучше, чем то, что я таскал на себе все эти три года.

Он поднял руки, и человек на его мантии расправил руки и ноги. Четыре руки, четыре ноги. Все, как положено!

– Для да Винчи это была бы большая честь, если бы он узнал, что вы надели его мантию.

– Сомневаюсь, – сказал Фарадей. – Но поскольку он уже давно мертв, ему, надо полагать, все равно.

Подумал и попросил:

– Ты очень сильно меня обяжешь, если найдешь мне бритву.

Парикмахер Ситра была никакой, но в ящичке стола она нашла ножницы и помогла Фарадею привести в порядок бороду и волосы, что у нее получилось лучше, чем у Джерико, когда тот причесывал вечные локоны Жнеца Алигьери.

– Так ты видела Алигьери? – произнес Фарадей, слегка изумленный. – Настоящий Нарцисс. Как-то давно я столкнулся с ним в Стое. В ресторане он пытался соблазнить сестру какого-то жнеца. Вот кому нужно было утонуть со Стоей.

– У акул случилось бы несварение, – сказала Ситра.

– А эти ужимки молодящегося старичка? – добавил Фарадей. – Отвратительно!

Ситра закончила с волосами, и теперь Фарадей выглядел примерно так, как раньше.

– Алигьери помог нам разоблачить Годдарда, – сказала Ситра.

Фарадей пробежался пальцами по своей коротко остриженной бороде. Это была не эспаньолка, которую он когда-то носил, но вполне приличная борода, подходящая уважаемому человеку.

– Нужно еще посмотреть, к чему это приведет, – сказал он. – Теперь, когда у Годдарда в руках сосредоточена такая власть, он может и выдержать удар.

– Но он же не всесилен, – покачала головой Ситра. – А стало быть, кое-кто может восстать из пепла и сразить его.

Фарадей коротко усмехнулся.

– Мунира говорит мне об этом все эти годы, – сказал он. – Но я внутренне не готов.

– Как Мунира?

– Расстроена, – отозвался Фарадей. – Боюсь, я дал ей слишком много поводов к этому.

Он вздохнул.

– Мне бы быть с ней подобрее, – продолжил он. – Да и со всеми тоже.

На несколько минут Фарадей погрузился в себя. Он и раньше не был самым общительным из жнецов; уединенная жизнь отшельника сделала его еще более самоуглубленным.

Наконец он повернулся к Ситре:

– Расскажи мне о грузе, который вы привезли на наш космодром.

И Ситра рассказала. Пока она описывала и груз, и то, как он появился, Фарадей испытал весь набор чувств, свойственных человеку. В конце рассказа слезы выступили у него на глазах. Он был потрясен до глубины души и полон отчаяния. Ситра сжала его руку в своих ладонях.

– Все это время, пока Гипероблако строило космические корабли, – сказал он, наконец, – я не питал к нему особенно добрых чувств. Но, похоже, оно нашло идеальное решение, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. Мы вершим жатву, а Гипероблако отправляет убитых нами на другие планеты. Замечательное партнерство. Правда, должно быть выполнено одно условие – жнецы обязаны соответствовать тем высоким принципам, которые провозглашены Отцами-основателями.

– Я думаю, все так и будет, – произнесла Ситра.

Но Фарадей отрицательно покачал головой.

– Увы! Жнеческое сообщество деградировало необратимо, а потому эти корабли обращены не в будущее; они есть средство бегства от настоящего. Если мы здесь, на Земле, начнем рвать друг друга на части, они станут нашим страховым полисом. Я не могу ничего узнать у самого Гипероблака, но кое-какая прозорливость у меня осталась. И уверяю тебя: если эти корабли уйдут в небеса, других уже не будет.

Ситра почти забыла, насколько мудр Фарадей. Все, что он говорил, сбывалось.