Итоги № 5 (2014)

Можно предположить, что в ближайшие годы в России появится несколько крупных криминальных объединений, построенных по мафиозному модульному принципу и состоящих из коррумпированных чиновников, силовиков, откровенных бандитов и предпринимателей. Под контролем этих синдикатов могут оказаться целые регионы. По мнению Александра Гурова, российская оргпреступность не ограничится созданием своих филиалов в зарубежных странах (это уже есть), а будет вынуждена завоевывать территории и рынки сбыта у осевших там международных синдикатов. «Наши попытаются их вытеснить, что может привести к переносу «боевых» действий в Европу, страны Азии и даже США», — считает Гуров. Возможности для этого у «русской мафии» есть: способность выживания в экстремальных условиях, креативное мышление, социальная база, а также огромный финансовый потенциал. Что могут этому противопоставить возрождаемые антимафиозные подразделения? По мнению Сергея Рогаткина, все ресурсы для эффективной работы у МВД есть, нужна только политическая воля. Конечно, многие вещи придется начинать с нуля. Например, при расформировании УБОПов таинственным образом «утекло» несколько информационных баз, в частности знаменитая «седьмая база», куда заносились досье всех лиц, имеющих отношение к мафии. По данным «Итогов», создаваемые структуры по борьбе с оргпреступностью станут частью территориальных органов внутренних дел с прямым подчинением руководителю этого органа. Хватит ли у «антимафии XXI века» сил, чтобы противостоять новым вызовам и угрозам? Во-первых, слишком много влиятельных политиков с силовым прошлым сегодня лоббируют возрождение УБОПов, и в случае, если это произойдет, вне всякого сомнения, они станут политической крышей нового ведомства, а во-вторых, преступность все активнее интегрируется в крупный государственный бизнес, делая его малопривлекательным для серьезных инвестиций. Власть, почувствовав угрожающую тенденцию, вспомнила о борцах с мафией. Что ж, иногда они возвращаются...

Легче легкого / Общество и наука / Медицина

Легче легкого

/ Общество и наука/ Медицина

Российские онкологи разработали оригинальную методику лечения рака легкого

 

Ситуация: есть два пациента, ровесники, с одинаковым диагнозом, находящиеся на одной стадии заболевания и получившие схожее лечение. Казалось бы, у них должен быть одинаковый клинический прогноз, и с этой точки зрения они — близнецы-братья. Однако на практике получается совсем иначе — один выздоравливает, другого спасти не удается. Почему? Этим вопросом в Российском онкологическом научном центре (РОНЦ) имени Блохина задались более 15 лет назад и, похоже, наконец нашли ответ, взяв за опытную модель такой недуг, как рак легкого — болезнь, которая занимает первое в мире место в структуре смертности от онкологических заболеваний. Только в США от нее ежегодно умирают около 200 тысяч человек. А в России из 60 тысяч ежегодно заболевающих раком легкого у 75 процентов опухоль выявляется на III—IV стадиях, когда результаты лечения, как правило, заведомо неутешительны.

Методом тыка

Исследование, у истоков которого стояли профессора Борис Полоцкий и Ирина Зборовская, проводилось в отделении торакальной онкологии. У пациентов с ранними стадиями основного типа рака — так называемого немелкоклеточного рака легкого (HMPЛ) — с их согласия брали опухолевый материал и проводили его молекулярно-биологическую и генетическую диагностику. Спустя какое-то время ученым удалось выявить закономерности, которые отличали одинаковые вроде бы злокачественные образования. Оказалось, что порой они кардинально отличаются друг от друга, на манер двух снежинок: издали они похожи, а при ближайшем рассмотрении сходств у них куда меньше, чем различий. Выяснилось, что каждая опухоль, на какой бы стадии она ни находилась и к какому типу ни относилась, ведет себя крайне индивидуально. Доктор медицинских наук, руководитель хирургического отделения клинических биотехнологий РОНЦ им. Блохина Константин Лактионов проводит такую аналогию: стоит машина, накрытая брезентом, и понять, что под ним, возможно, только приподняв чехол. Логично предположить, что и подходы к лечению рака легкого не могут быть универсальными.

«А всегда происходило примерно так, — рассказывает Константин Лактионов. — Пациенту делали операцию, а потом эмпирически назначали химиотерапию из большого стандартизованного перечня препаратов, рекомендованных для лечения данного типа опухоли. Если одно лечение оказывалось неэффективным, пробовали другое, третье… В результате терялось драгоценное время, тратились большие деньги, а болезнь прогрессировала. Человеку не становилось лучше, хотя лечили его вроде бы правильно, согласно современным международным стандартам, и прогнозы строились благоприятные».