Итоги № 38 (2013)

И все-таки русские и американцы в чем-то похожи. Несмотря на сегодняшнее наше положение, российское мессианство никуда не делось. Мы не можем без этого. России, как и США, требуется харизматичный лидер, выражающий коллективные амбиции, а это рано или поздно ведет к мессианству. В России, как и в США, принижение своей истории всегда отзывается болью, поэтому обиженная реакция Маккейна, как бы мы к ней ни относились, все же в чем-то явно рифмуется с подсознанием русского человека.

Мне кажется, в истории стран и народов существует ген мессианства и от него уже никуда не денешься. Он будет определять национальную идею. Наша национальная идея — это идея справедливости. Поэтому русская литература так много места уделяла правдоискательству. Даже сейчас, несмотря на продажность российских элит, я вижу этот настрой, присутствующий в русском человеке. Как бы ни пытались сегодня молодых людей выдать за праволиберальное «городское поколение», за «креативный класс», это бесполезно. В них тоже живет русский максимализм, о котором писали Николай Лосский и Николай Бердяев.

Жажда искоренения коррупции, требование чистоты выборов — в России это псевдонимы большой русской мечты, отголоски вековых поисков правды. Они напоминают нам о традиции протопопа Аввакума и раскольников, о народной религиозности, о мечте крестьянских низов, которые решили завоевать правду и землю в 1917 году, но отвергали большевиков и госколлективизм. Мне импонируют эти надрыв, максимализм, подлинность, которые нельзя просчитать средствами трехгрошовой комбинаторики.

Каждый народ в какой-то момент истории входит в зону больших амбиций. Подчеркиваю: каждый. Поэтому здесь нет никакой национальной исключительности. Это как приливы и отливы, как Дух, который дышит, где хочет. ХХI век везде становится преодолением постмодерна. Следовательно, возникнет некая реабилитация утопии. Значит, следует ждать больших перемен.

Ноль калорий / Дело / Капитал

Ноль калорий

/ Дело/ Капитал

«Тарифная «диета» поможет нашим гигантам скинуть «финансовый жирок», который накопился в период быстрого роста тарифов»

 

Президент России Владимир Путин, несмотря на возражения естественных монополий, согласился заморозить тарифы на 2014 год. В условиях, когда внутренние цены растут галопом уже не первый год, когда членство в ВТО не дает повысить импортные пошлины, когда зарплаты растут быстрее производительности труда, а гипотетическая девальвация рубля вряд ли сможет стать допингом для промышленности, это решение выглядит неким спасительным лекарством. Однако на самом деле у него вполне могут оказаться горький привкус и побочные эффекты, от которых потом придется дополнительно лечиться. Так чем грозит нашей экономике замораживание тарифов? Давайте разберемся.

На первый взгляд вроде бы сплошные плюсы. Главный из них — снижение затрат на производство товаров и услуг. Например, одна только обрабатывающая промышленность тратит на оплату продукции естественных монополий (то есть на топливо, энергию, железнодорожные перевозки) баснословные деньги. В первом полугодии текущего года они составили порядка 690 миллиардов рублей, или около 8 процентов всего выпуска отрасли. Заморозка тарифов даст обрабатывающей промышленности в целом около 140 миллиардов рублей экономии в год и позволит сократить темпы инфляции примерно на 1 процентный пункт.

Не стоит забывать, что динамика и уровень трудовых, энергетических и сырьевых издержек — один из важнейших факторов конкурентоспособности национальной экономики. Судя по этим показателям, сейчас российская экономика, похоже, находится у кризисной черты. Рассчитываемый институтом «Центр развития» НИУ ВШЭ индекс конкурентоспособности составляет около 87,4 пункта, что примерно на 13 пунктов ниже уровня, когда Россию накрывали кризисы 1998-го и 2008—2009 годов.

Тут отсутствие роста тарифов может оказаться как нельзя кстати, поскольку относительно низкий уровень цен на энергоносители и электроэнергию является важным конкурентным преимуществом российской промышленности. Например, по данным Международного энергетического агентства (МЭА), цены на электроэнергию в России в валютном выражении составляют около 50 и 40 процентов для промышленности и населения соответственно от среднего значения для 33 развитых и среднеразвитых стран. Цена дизельного топлива и бензина составляет в России 52 и 50 процентов от среднего значения для базы МЭА.