Итоги № 24 (2012)

О возможной девальвации мы предупреждали раньше. Еще в первом выпуске экономического бюллетеня «Новый КГБ» в июле прошлого года отмечалось, что замедление роста мировых цен на нефть при столь высоких объемах импорта, превысивших докризисные уровни, и устойчивом оттоке капитала неизбежно обернется для нашей страны новым валютным кризисом. Вопрос стоял лишь о времени, когда он случится. Прогнозировать стоимость нефти на мировом рынке — дело неблагодарное. Можно лишь утверждать, что снижение среднемесячных цен на 10 долларов при прочих равных приводит к сокращению поступления валютной выручки от экспорта нефти и нефтепродуктов (цены на газ начинают снижаться лишь через несколько месяцев) примерно на 2,5 миллиарда долларов за месяц.

Возникает естественный вопрос: что будет с курсом рубля в ближайшей перспективе? По всей видимости, Банк России активнее начнет применять валютные интервенции в соответствии с правилами, которые установлены для механизма плавающего валютного коридора. По мере приближения к верхней границе коридора бивалютной корзины (сейчас это 38,15 рубля) интенсивность интервенций будет возрастать, вплоть до 500 миллионов долларов на каждые 5 копеек расширения коридора. Это своего рода валютный амортизатор.

Однако амортизаторы со временем изнашиваются, качество их работы постепенно падает, и происходит это очень медленно и незаметно — приспосабливаясь к этому, водитель не представляет, насколько опасным стал его автомобиль. Применительно к российской экономике это означало укрепление рубля после кризиса и снижение конкурентоспособности отечественных товаров, на что Центробанк смотрел сквозь пальцы. Тогда рубль достаточно свободно двигался к нижней границе валютного коридора, а теперь столь же свободно — к его верхней границе.

Что будет в среднесрочной перспективе — например, в случае обвального кризиса, подобного 2008 году? Банк России в очередной раз встанет перед выбором: сокращать резервы или девальвировать рубль. Первый чреват снижением устойчивости платежного баланса, второй — снижением платежеспособности частного сектора. При действующем механизме плавающего валютного коридора и интенсивности чистого оттока из страны частного капитала (примерно по 2 миллиарда долларов в среднем за торговый день) это равносильно девальвации на 20 копеек в день и на 4 рубля в месяц, а также сокращению на 10 процентов валютных резервов. Дальше — считайте сами.

И тогда в зависимости от продолжительности и интенсивности оттока капитала, не через два года (как планирует Банк России), а уже в этом году рубль может уйти в свободное плавание за счет значительного расширения валютного коридора. А если вдруг произойдет чудо и европейская, а вслед за ней и мировая экономика встанут на рельсы устойчивого роста, долговая проблема уйдет на второй план, а нефтяные цены станут вновь трехзначными, то через год нас ожидают те же самые грабли.

Вы бы стали спонсором Навального? / Дело / Бизнес-климат

Вы бы стали спонсором Навального?

/ Дело/ Бизнес-климат

Недавно Фонд борьбы с коррупцией, который был создан оппозиционером Алексеем Навальным, опубликовал список своих спонсоров. На развитие проекта пожертвовали крупные бизнесмены и представители общественности, которые в общей сложности внесли на счета фонда более 4 миллионов рублей. Такая же сумма может быть переведена во второй половине этого года. Всего же, по словам Навального, на нормальное функционирование фонда нужно около 9 миллионов рублей в год. От +5 (стал) до –5 (не стал)

 

Нет, не стану. Я не ввязываюсь в дела, которые превращаются в один сплошной PR и инструмент для достижения каких-то своих политических интересов. Правда, в случае борьбы с коррупцией без PR результатов вряд ли добьешься. Как говорится, в нашей стране в судах правды нет. Кроме того, само дело борьбы с коррупцией крайне полезное, жаль только, что государственные службы, которым поручено следить за целесообразностью и законностью государственных расходов, недостаточно качественно это делают. И тем самым создают почву для популистских проектов, как у Алексея Навального.

Олег Щапов

ге­не­раль­ный ди­рек­тор ком­па­нии CTI