Итоги № 15 (2012)

— Очень переживала. Она же француженка, это же ее страна. …И вот оккупация. Мы еще живем в Париже. Я первоклассник, выхожу из школы, а вокруг немецкие солдаты. И один подзывает меня, поглаживает по головке и вручает мешочек со стеклянными шариками. Дома я высыпаю эти шарики и катаю их по ковру. Приходит мама и спрашивает: «Вовка, а откуда у тебя эти шарики?» — «Мне их подарили». — «А кто тебе их подарил?» — «Да вот немецкий солдат». И вдруг мама, которая даже пальцем меня никогда не трогала, со всего маху дает мне пощечину! Я был сражен, а она говорит: «Не смей принимать от нем-цев подарки!» Это был первый урок. Теперь второй.

Мама с папой ненадолго уходят в Сопротивление, а меня отправляют в Биарриц, где жила их подруга. Звали ее Маргарита. Вот я у нее живу, а напротив ее квартиры больница, где лечатся раненые немцы. Выздоравливающие гоняют мяч, а я сижу на подоконнике и болею. И вдруг меня хватают за ухо железные пальцы, срывают с подоконника, и я слышу: «Значит, так, на немцев не смотреть! А за то, что смотрел, ты лишаешься ужина и отправляешься спать». Что делать, пошел спать, а в четыре утра будит меня Маргарита и говорит: «Одевайся». Одеваюсь. Выходим на улицу. Темно, промозгло, неприятно. Идем к океану. Наконец пришли, и Маргарита протаскивает меня к самому барьеру, за которым уже обрыв и вода. Я смотрю: внизу проплывает труп, потом другой, третий, четвертый… Всего пять. Оказалось, это были немецкие офицеры, которые пошли купаться. Их предупреждали, что здесь коварное течение, но они не прислушались. Ведь сверхчеловеки!.. А в Биаррице хорошо знали, куда океан выносит утопленников, и почти что весь город вышел посмотреть на утонувших немцев. Посмотрели и молча пошли по домам. Когда пришли, Маргарита напоила меня горячим шоколадом и сказала: «Вова, вот на таких немцев ты можешь смотреть!»

— Мать с желанием ехала в СССР?

— Не думаю. Кстати, русский она по большому счету так и не выучила.

— Но у вас-то получилось — говорите без акцента.

— Получилось, потому что мне надо было поступить в университет. Готовился очень серьезно. Начитался работ Ивана Петровича Павлова и очень хотел стать биологом, чтобы раскрыть тайны мозга. Для поступления надо было набрать двадцать четыре балла из двадцати пяти. Как ни странно, я набрал и был страшно горд собою. Но когда вывесили списки поступивших, меня в них не оказалось. В приемной комиссии мне сказали, что очень многие получили по двадцать пять баллов. Но какая-то женщина шепнула, чтобы я шел за ней, и, когда мы вышли на Большую Никитскую, сказала: «Вы, конечно, прошли, но у вас неподходящая фамилия и плохая биография. Но имейте в виду, что я вас не знаю, не видела и ничего вам не говорила».

В общем, пришел я в гостиницу, где мы жили, пока не было квартиры, и говорю отцу: «Куда ты меня привез? В Америке мне били морду за то, что я негров защищаю, а тут оказывается, что у меня фамилия какая-то не та? Какого черта…»

— Вы еще и негров защищали?

— Да, всегда! Ну, демократ… А папа, конечно, страшно взбеленился. Тем временем меня вызвали в военкомат. И вот я захожу в кабинет к майору по фамилии Рысь, который говорит мне: «Владимир Владимирович, мы хотим вас определить в разведшколу». Я оторопел: «Товарищ майор, как это может быть? Меня не принимают в университет, потому что у меня фамилия и биография не те, а вы говорите разведшкола…» На что майор Рысь сказал: «У нас разные учреждения». Но я не собирался сдаваться: «Товарищ майор, не пойду!» — «Как? Вы не патриот, что ли?» Я говорю: «А что, обязательно быть патриотом-разведчиком? Разве нельзя быть патриотом-биологом?» Приступ ярости: «Идите в коридор и подумайте». Вышел, и буквально сразу вызывают к военкому — здоровый такой полковник. Посмотрел на меня с отвращением: «Значит, не пойдешь?» — «Нет, товарищ полковник». — «Пошел вон!» А у майора Рыси уже все готово: «Значит, так, мы тебя отправляем на флот. Не захотел в разведку, будешь служить пять лет». — «Воля ваша, но в разведку не пойду».

— И пошли бы на флот?

— Пошел бы. Но папа все-таки добился, чтобы меня зачислили в университет. Потом он утверждал, будто вопрос решился в ЦК. Ни в каком не ЦК, конечно, а в ГБ... Но все это произошло не быстро. Когда я появился в университете, была уже середина октября.

— И встретили на биофаке Николая Николаевича Дроздова — будущего телеведущего «В мире животных»…

— Да, Колю. А на втором курсе нас вместе исключили за неуспеваемость. Коля, если память не подводит, просто ленился, а у меня был роман с женщиной, которая была старше меня лет, наверное, на пятнадцать. Но я ее любил и люблю до сих пор. Совершенно изумительная женщина! Я все забросил, был дикий скандал, и папа выгнал меня из дома.