Итоги № 10 (2013)

— Мы с Беллой после чтения рукописи романа «Москва — Петушки», который мы рекомендовали для перевода французским издателям, и особенно после непосредственной встречи с его автором прекрасно поняли, с персоной какого масштаба мы имеем дело. Да, Веня родился за Полярным кругом в семье железнодорожника, сидевшего за то, что он «по пьянке хулил советскую власть, ударяя кулаком о стол». Веня вспоминал, что несколько лет провел в детском доме среди, как он говорил, «сплошного мордобития и культа физической силы». Но нам сразу стало ясно, какое это чудо природы, какой дивный человек, как бы он себя ни позиционировал, что бы за этим ни было, что бы о нем ни говорили — пьяница, алкоголик, перекати-поле. Эти наши подлинные чувства трудно объяснить словами. Наверное, это была влюбленность. Влюбленность в Веничку. Ну как когда в даму какую-нибудь влюбляешься, тоже ведь трудно объяснить, почему ты влюблен именно в эту, а не в другую даму. Трогательную сцену вспоминаю. После какого-то крупного застолья в моей мастерской он забыл у нас свое «искусственное горло», тот самый аппарат с металлическим звуком, посредством которого он общался с миром после того, как заболел раком и перенес операцию на гортани, лишившую его природного голоса. Рано утром зазвонил телефон. Я взял трубку. Кто-то в трубку дышит, но ничего не говорит. Я кладу трубку. Снова звонок. Тут я догадался и закричал: «Веничка! Это ты? Ничего НЕ бойся. Сиди дома. Я сейчас приеду на такси и привезу твою говорящую машину».

— А Галя Брежнева, эксцентричная дочка коммунистического царя Леонида. Расскажи, как ты встретил ее в день воцарения его на престоле и низвержения прежнего красного царя Никиты.

— Ну, это целая говорильня! А суть ее в том, что я к Галине нормально относился. Мы с ней изредка встречались в Доме актера, в богемных компаниях, потому что один из моих приятелей был с ней — как бы это поделикатнее сказать? — в близких отношениях. Потому она и маячила на подступах к нашей компании. Я недавно где-то прочитал, что в день снятия Хрущева дочь Брежнева была не в Москве, а в другом месте страны — не то в Киеве, не то в Крыму, а может быть, даже и за границей. Ответственно заявляю, что это неправильные сведения. В тот октябрьский день 1964 года все были взнервлены, прочитав в газетах, что «наш Никита Сергеевич» уходит на пенсию. Я в этом ощущении выхожу из дома часов в одиннадцать утра и иду вверх по улице Горького до кинотеатра «Центральный», который тогда еще не был снесен и стоял на углу Пушкинской площади около старого здания «Известий». А там переход был через улицу Горького, ныне Тверскую. Надземный, а не подземный, как сейчас. Метро, естественно, тогда еще на Пушкинской не было. Смотрю, навстречу мне идет по этой «зебре» Галя Брежнева. А я, как циник и апаш, кричу ей через улицу: «Галя! Привет! Наша взяла! Ура! Поздравляю!» Она в ужасе и довольно напряженно мне говорит, поравнявшись со мной: «Тише! Тише! Откуда ты это знаешь?» Хотя что тут тише, когда все уже во всех газетах напечатано? О чем я ей и сообщаю. Тут она, видя мое простодушие, неожиданно говорит: «Давай сегодня посидим у нас. Все-таки надо отметить событие. Приезжайте ко мне с Левой Збарским на дачу. Надо ехать по Можайскому шоссе до кинотеатра «Минск», там налево возьмете, потом еще налево...» Объясняет все повороты, как проехать туда, и говорит: «Ну а что? Может, кино какое-нибудь посмотрим? Какое кино хочешь посмотреть?»

Я тогда говорю, торжественно чеканя: «Ален Рене. «Прошлым летом в Мариенбаде». Я этот фильм, естественно, не видел, но читал в советской газете, что фильм этот буржуазный, плохой, антигуманный. Она записала название, стоя все на той же проезжей части, и мы разошлись.

Вечером едем. Лева за рулем. Живо обсуждаем это новое приключение. Сворачиваем от «Минска» налево, едем какими-то уступами вдоль глухого забора дач вождей, и в какой-то момент за нами пристраивается милицейская машина, что носила в те годы название «раковая шейка». Машина прижимает нас к обочине, из машины выходит какой-то человек и направляется к нам. А мы тоже напряжены, понимаем, что это какой-то бред и непростое дело: в день снятия Хрущева ехать на дачу к Брежневу. Этот человек садится внаглую, без приглашения, к нам в машину и спрашивает: «Куда вы едете?» Я отвечаю: «К Брежневу». Он: «Почему?» Мы: «Галя пригласила». Он говорит: «Да? Тогда я поеду в вашей машине. А милиция будет следовать за нами».

Едем. Подъезжаем к КПП. Навстречу выходит военный, и мы ему говорим: «Мы на дачу к Леониду Ильичу». Он спрашивает наши фамилии, скрывается в будке, долго звонит по телефону, и нас пропускают. Мы въезжаем. Наш сопровождающий кагэбэшник изумлен и говорит великую фразу, которую я запомнил на всю жизнь: «Ох, ребята, и попаду я с вами в беду!»