Итоги № 42 (2013)

— В 1983 году скульптор Йозеф Малейовски решил сделать подарок столице Чехословакии к столетию моего деда и задумал памятник, на котором Гашек полулежит в вальяжной позе. Бронзовая отливка была готова в 1988 году, но пражские власти не могли найти место, куда бы поставить Гашека. Коммунистов не устраивала поза писателя: дескать, если бы он был изображен трудящимся в поте лица, а то просто тунеядец. Идеологически не выдержано! Вероятно, поэтому памятник пролежал 20 лет в пыльном хранилище, где в 2008 году мы его и нашли. Рядом расположились Фучики, Готвальды и Ленины всех размеров... Скульптура Гашека оказалась где-то совсем в углу, отдельно от большой компании, и ему явно было там как-то одиноко. Когда мы перевезли памятник в Липнице и установили там, в первую же ночь после возвращения бронзового Гашека кто-то поставил пол-литра пива у постамента. И что бы вы думали, утром кружка была пустой!

Прага — Липнице

Признак оперы / Искусство и культура / Искусство

Признак оперы

/ Искусство и культура/ Искусство

Василий Бархатов: «Время художников, которые пребывают в образе, заламывая руки, закатывая глаза и вздымая клешни к небу, прошло»

 

Стовосьмидесятый по счету сезон Михайловский театр встретил с новым худруком оперы. 27 октября в Санкт-Петербурге состоится юбилейный гала-концерт, который замыслил и поставил тридцатилетний Василий Бархатов. Контракт с ним заключен на три года. Юный по академическим меркам режиссер успел поработать и в Мариинке, и в Большом. При этом Бархатов не считает себя революционером, но уверен, что пора стряхнуть вековую пыль с бархатных кулис…

— Бороду отпустить не пробовали, Василий? Или хотя бы усы?

— Для пущей солидности? Думал, но понял, что вряд ли поможет. Мне и законные годы не дают, всегда думают, что еще моложе. На тему моего возраста начали шутить давно и продолжают до сих пор.

— Слышал, вас называют Зельдиным наоборот. Дескать, так долго на сцене не живут и так рано не начинают…

— Вспоминаю, как знакомился с Юрием Темиркановым, и тот, окинув меня взглядом с ног до головы, сказал с непередаваемым акцентом: «Рановато начал…» В моем случае обычно сравнивают количество поставленных спектаклей с прожитыми годами.

— А сколько, кстати, у вас постановок?

— С десяток наберется.

— Ну да, только в Мариинке семь.

— Если не восемь. С учетом «Русалки», премьера которой состоялась в конце мая… Годы и несолидная для оперного режиссера внешность — мой бич. Недавно помогал Наталье Водяновой, которая раз в два года организовывает благотворительный бал, собирая деньги для фонда помощи детям-аутистам и страдающим синдромом Дауна. Последний такой вечер проходил в Опере Монте-Карло. Участвовали Валерий Гергиев, Диана Вишнёва, Максим Венгеров, Ильдар Абдразаков... Я рассчитывал отсидеться за кулисами, но английский комик Джеймс Корден, который вел программу, в финале пригласил меня на сцену. Первая его шутка была: He looks like twelve, but he is very successful! Мол, он выглядит, как двенадцатилетний, но уже успешен. Джеймс закончил: Get out, boy! Свободен, парень! Так обычно сынкам говорят. И небрежно подтолкнул меня со сцены. И я понял: даже если остроумный англичанин начинает с возраста, никуда не деться. Остается нести крест. Думаю, и на гробовой доске, когда скончаюсь лет в семьдесят, если, конечно, доживу, напишут: «Бывший вундеркинд Вася Бархатов…»

— Но ведь это правда: были самым молодым оперным режиссером, стали самым молодым худруком оперы.

— Мой приход в Михайловский театр со стороны, наверное, выглядит неким экспромтом, спонтанным решением, хотя понадобилось немало времени, чтобы мы с Кехманом синхронизировались, как два айфона, и договорились о дальнейших совместных шагах.

— До «Летучего голландца» вы же здесь ничего не делали?

— С Михайловским театром раньше сталкивался лишь однажды: когда готовил юбилей Елены Образцовой. Я был совсем молодой и крепко, на мой взгляд, напортачил. Знаете, студенты часто допускают такую ошибку: им кажется, если придумал нечто интересное, уже и осуществил. Словом, в тот раз я сработал не шибко профессионально, но, слава богу, именинница осталась довольна… Надо сказать, я никогда не стремился возглавить труппу какого-либо театра, меня вполне устраивала роль вольного стрелка, который проживает такие одноразовые истории, ставя сегодня спектакль здесь, а завтра — там. Впрочем, и нынешний контракт с Михайловским не требует моего ежедневного присутствия в театре. Разумеется, буду проводить в нем много времени, но не в режиме с девяти утра до шести вечера.