Итоги № 37 (2012)

С ними операторы борются давно (инсайдеры говорят об усиленном закручивании гаек в отношении мошенников в предвыборный период, что и сказалось падением выручки именно во II квартале). Например, «ВымпелКом» в феврале ввел новую политику возвратов абонентам списанных средств по таким услугам — с момента оказания услуги, а не с момента обращения пострадавшего абонента. Операторы стали более жестко контролировать деятельность своих контент-партнеров. Скажем, тот же «ВымпелКом» ввел специальный показатель качества предоставляемых сервисов, а компания МТС внедрила специальную платформу информирования, которая оповещает абонентов о стоимости услуг контент-провайдеров с помощью SMS в момент покупки, и для пущего контроля перевела транзакции по заказу контента на собственный веб-сайт.

Впрочем, Оксана Панкратова, аналитик AC&M Consulting, не заметила особых антимошеннических усилий операторов именно в первом квартале. Более того, контентные сервисы операторы применяют для коррекции финансовых показателей: «В I квартале мы отмечали значительный рост контент-сервисов, и в это время операторы включали офлайн-тарификацию сервисов (возможность для абонента уйти «в минус» при пользовании услугами), а во II квартале они ее выключали. Они это постоянно делают — то включают, то выключают». А еще операторы порой выдают за усилия по противодействию мошенникам другие мероприятия, которые правильнее было бы назвать борьбой с контент-партнерами, включая и вполне добропорядочных.

Речь о том, что в последние годы операторы постоянно изменяют пропорцию разделения доходов с поставщиками контента в свою пользу. В прошлом году, замечает Надежда Анциферова, председатель Ассоциации провайдеров мобильных услуг и контента, это происходило неоднократно. При этом доминирует прогрессивная шкала отчислений: доля контент-партнера зависит от объема приносимой им выручки. По ее мнению, рынок мобильного контента стагнирует начиная с 2008 года.

Подоплека таких действий проста — желание сократить количество прямых партнеров — агрегаторов контента, которых тогда проще контролировать. Но на практике, говорят эти самые агрегаторы, ужесточение правил оказания услуг и изменение шкалы разделения доходов приводит к вымыванию сектора мелкомаржинальных услуг — себестоимость услуги оказывается выше, чем полученный доход. Механизм увеличения доли оператора в схеме разделения доходов — тоже вещь очень тонкая: изменение даже на 3—5 процентов выдавливает значительную часть поставщиков. «Это вынуждает игроков искать и находить альтернативные способы тарификации: через терминалы, кредитные карты и т. д., — замечает Вячеслав Овчинников. — По нашим данным, до половины оборота некоторых мобильных сервисов приходится сегодня не на операторские, а на альтернативные способы тарификации». С ним согласна Надежда Анциферова: «Для тех контентных сервисов, где premium SMS являлись одним из основных методов платежа, уже несколько лет наблюдается нарастающий отток денежных средств в иные механизмы оплаты. На некоторых сервисах SMS-платежи составляли в 2008 году 90 процентов, а в 2012-м — всего 15—20 процентов».

Добавим к этому, что в крупных аппсторах Google или Apple альтернативные способы оплаты за контент, например, через операторский биллинг, мягко говоря, не поощряются. Уже почти год Google обещает «прикрутить» системы биллинга российских операторов к своему магазину Google Play, чтобы они смогли участвовать в схеме разделения доходов от скачиваемых приложений, но слова до сих пор не стали делом. Кто тормозит процесс? Google, не желающий делиться? Возможно. А возможно, и сами операторы. Почему?