Исцеляющая

– Преждевременные роды. Док говорит, надо срочно отправить ее в Эшвилль. Так что мы уже выезжаем. Не знаю, как там сейчас на дороге, но нас будут сопровождать двое полисменов. Надеюсь, у них получится расчистить путь.

– Передай трубку Кармен, – попросил шериф.

Послышался приглушенный бубнеж, и дрожащий голос Кармен произнес:

– Мейкон, это ты? – Она закашлялась. – Прости, сама не понимаю, как так вышло с Эйвой и Уошем.

По тону было ясно, что она старается скрыть, насколько плохо себя чувствует.

– Я найду их, – заверил шериф. – Ты-то как?

Он рассеянно обошел оказавшуюся рядом скамейку и сел. Все, творящееся вокруг, крики, беготня и прочее, все пропало. Для него осталась только Кармен.

– Мне вдруг стало хуже, – ответила Кармен, чуть не плача, и издала горловой звук, стараясь сдержать рыдания. – Иди ищи Эйву. Со мной… с нами все будет в порядке. Я справлюсь.

– Я сейчас приеду.

– Не дури. Ты должен найти Эйву и Уоша, сам же прекрасно знаешь. Нельзя, чтобы они бродили где-то совсем одни. Страшно даже представить, что случится, если кто-нибудь отыщет их раньше тебя. – Из трубки снова раздался кашель. – Какое-то безумие! К тому же, пока ты сюда доберешься, мы уже будем на полпути в больницу. Ребенок вот-вот родится. Я очень боюсь, Мейкон.

– Понимаю.

Мейкон взглянул в ту сторону, где находился дом Арнольдов. Дома шериф, разумеется, видеть не мог, но ясно представил его там, всего в нескольких кварталах: высокий, старый, ждущий его. Но как же быть с Эйвой и Уошем?

– Я тоже очень боюсь, – добавил он.

Кармен застонала, в трубке послышался какой-то гомон.

– Кармен! – закричал шериф. – Кармен, ты здесь?

– Мейкон? – произнес голос Бренды.

– Бренда, что там у вас происходит?

– Ничего, мы уезжаем, – ответила она явно на ходу. – В больницу. Я там останусь с Кармен и позабочусь о ней.

– Спасибо.

Он чувствовал себя совершенно беспомощным, совсем как тогда, на авиашоу, когда не мог дотянуться до Эйвы с Уошем и вытащить их. Или как тогда, когда Эйва потеряла сознание, исцелив мальчика. Мир сцапал его, подчинил себе их жизнь, заставил принимать одно сомнительное решение за другим в тщетной надежде оттянуть неизбежное: момент, когда у него отнимут дочь. Врачи, церковь или другие люди, жаждущие, чтобы она принадлежала им всем и выполняла их желания.

Он почувствовал себя так же, как в тот день, когда, вернувшись домой, обнаружил, что его жена свисает со стропил сарая, а дочь, будто безнадежно сломанная кукла, стоит рядом на коленях и плачет.

– Позаботься о ней, Бренда. Я разыщу детей, – только и смог выдавить из себя Мейкон.

Поисковые отряды шли из Стоун-Темпла великой ордой. Людям не было числа: горожане, прихожане церкви Брауна, охотники за «жареными» фактами, какие-то мутные типы, любопытные зеваки, те, кто на что-то надеялся, и те, кто действительно беспокоился за судьбу двоих детей, потерявшихся в наступившем хаосе. Люди не понимали, что они сами здесь чужие, не знают местности и опасностей, подстерегающих в горах, где, как они думали, бродят дети. Все, что их заботило, – это найти детей.

Поняв, что он – единственный, кто сможет справиться с этим бурным потоком, Мейкон потребовал, чтобы с каждой поисковой группой отправился кто-нибудь из местных. Так, по крайней мере, у всех были бы провожатые и можно было надеяться, что утром не придется начинать поиски самих спасателей, заблудившихся в скалах, чащах, зарослях папоротников или в глубоких ущельях.

Местность к северу от города была довольно опасной, и шерифу вовсе не улыбалось, чтобы незнакомые с горами люди бродили там в темноте. Трагедия в таких обстоятельствах была бы практически неизбежна, поэтому он отправил большинство самодеятельных спасателей на юг. Там склоны были более пологими, и до цивилизации, случись что, рукой подать. Если дети решили добраться в другой город на автобусе или автостопом, южное направление было наиболее многообещающим. Мейкон не знал, почему они убежали. Конечно, оставалась вероятность, что их кто-то похитил, но в это шерифу не верилось.

Сам он сосредоточился на коварных северных лесах. Нутром чувствовал, что дочь надо искать именно там. Эйва всегда отличалась ослиным упрямством, и если она вбила себе в голову, что ей нужно убежать, ничто ее не остановит. Но она была больна, причем куда серьезнее, чем хотелось признавать Мейкону. По сути, Эйва угасала. С каждым новым исцелением жизнь по капле уходила из нее. И во все это ее втянул он, Мейкон.

Эта мысль постоянно преследовала шерифа. Невидящими глазами смотрел он на зарево. Нужно было тушить огонь, заниматься пострадавшими. Помощь от штата еще не прибыла. Пожарные Стоун-Темпла делали все возможное, но их было слишком мало. К тому же бригада состояла по большей части из стариков, которым недоставало сил справиться с обширным пожаром: изнанка жизни в маленьком городке, где драка на барбекю – уже чрезвычайное происшествие. А когда им на самом деле потребовалась помощь, ее черта с два дождешься.

– Мейкон! – заорал кто-то. – Шериф!

К нему трусил Преподобный Браун: в грязной одежде, потное лицо искажено гримасой тревоги.