Исцели меня

Теоретически, я понимала, что если папин гость ночует у нас в доме, стало быть и завтракать он будет с нами за общим столом. Понимать-то понимала, вот только как вести себя при этом мужчине после Дашиных слов — не знала. Особенно после вчерашнего, когда этот гад щелкнул меня по носу, пристыдив за несостоявшееся подслушивание тупым анекдотом. Вот и получается, что я в полном ступоре. И спустившись с Дашей на завтрак, мой ступор только усилился. Наблюдая за тем, как все рассаживаются за стол, единственное желание, возникшее в моей голове — сбежать.

— Сонь, ты чего стоишь? Присаживайся, — дружелюбно произносит Катя, подавая на стол большое блюдо с пирогом. — Знаю, что у тебя диета, но маленький кусочек всегда можно. Пирог обалденный, я совершенно случайно вспомнила, как в детстве баловала им Сережу. И спустя столько лет меня вдруг осенило, что надо его приготовить. Рецепт простой, а такая вкуснятина. Давай за стол, не стой как вкопанная.

— Нет. Я в университет, — иногда голова все же работает в нужном русле. Соврала я вполне уверенно. — Надо разобраться с документами. Я пойду, да и есть не хочу, — тихо произношу я, переводя взгляд на свои руки. — Всем приятного аппетита.

— Деканат по субботам не работает, равно как и канцелярия, — чувство, что меня облили водой. Причем ледяной. Отрезвляюще так. Ну какой же козел!

Перевожу взгляд со своих рук на бородатого и мысленно закипаю. Руку даю на отсечение, что ему нравится сейчас сидеть вот так за столом и наблюдать за моим замешательством.

— Точно, а я забыла, — после значительной паузы наконец подаю голос. — Спасибо за своевременное напоминание.

— Присаживайся, София, — отодвигает мне стул рядом с собой.

Устраивать истерики по поводу доставшегося мне места — желания нет. Нечего позориться перед всеми. Хватит серии фиаско в Париже.

— Спасибо, — вполне дружелюбно произношу я, присаживаясь на стул.

— Не вибрируй, — шепчет мне на ухо бородатый, спустя пару минут.

— Что?

— От тебя исходят чрезмерно нервные действия. Я не кусаюсь, расслабься, — ничего не отвечаю, равно как и не поворачиваю на него голову. Вместо этого беру чашку с кофе, стараясь придать своему лицу как можно больше уверенности.

Надо сказать, что оживленная беседа за столом помогла мне абстрагироваться от недавнего напряга. Правда, был нюанс — мне жутко хотелось поддеть Бестужева. Просто потому что похвалы в сторону Кати уж больно контрастировали с тем, как он вел себя со мной, да и с той же Ларой. По сути, лебезить такой человек не будет, даже ради своей выгоды. Стало быть, действительно покорен Катиным умением вести домашние дела. В принципе, с ним действительно невозможно не согласиться. Женщины, имеющие такой дом и столько денег, не ведут сами домашние дела. Не готовят и не убирают столько квадратных метров. Таких, если Катя не одна, то единицы. Правда, это все не отменяет того факта, что меня раздражает хвалебная речь Бестужева в ее сторону. Ну сказал бы как вкусно и все. К чему эти дифирамбы? Договорился так, что я не выдержала и потянулась за порцией пирога.

— Путь мужчины лежит через желудок, — оживленно отозвался Бестужев, как только мы одновременно схватили один и тот же кусочек. Правда, он быстро уступил его мне, при этом улыбнулся в ответ на мой вопросительный взгляд.

И только прожевывая умопомрачительно вкусный пирог со сливой, до меня дошло! Катя сказала, что Сережа обожал его с детства, а Бестужев — про путь к мужчине через этот самый желудок. Господи, спасибо за идею. Это же так очевидно — приготовить своими руками пирог для Сережи. Хотя, как это будет выглядеть? Я приду с пирогом к нему в квартиру? Но он ведь, вероятнее всего, будет со вчерашней девушкой. На кой черт мне смотреть на это? С другой стороны — просто проявлю заботу типа по-родственному.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Спасибо, Катя, за очень вкусный завтрак, — привставая из-за стола, дружелюбно бросает Глеб. — У меня много дел, поэтому всем до вечера.

Так и хочется спросить до какового, к чертям собачьим, вечера?! Не знаю, что на меня находит, но я встаю почти вслед за Глебом из-за стола и иду за ним. Хватаю с полки свою сумочку и окрикиваю Бестужева у самого входа:

— Глеб, подожди.

— Да, Соня? — удивленно интересуется он, приподняв брови.

— Я вот что подумала. Сейчас в стране кризис, у людей падает уровень заработной платы. Сбережения тают… ну и так далее, и тому подобное. Так вот…

— Чувствую, что сейчас я буду удивляться, — с улыбкой произносит Бестужев, поправляя ворот белоснежной рубашки.

— Не подумай ничего такого… я на «ты» перешла, ничего страшного?

— Спрашиваешь еще. После того, как девочка посылает мальчика в задницу — барьеры стерты.

— Я от чистого сердца, — игнорирую его слова, копошась одной рукой в сумочке.

— В задницу от чистого сердца? Я понял.