Исцели меня

– Ты моя малышка, – носом касаюсь ее влажной щеки, – не плачь, родная.

– Я боюсь тебя любить…

– Любить не страшно, просто расслабься и люби. Ведь главное, что мы есть друг у друга, не думай о будущем, о даре, о родителях, которые каждые пятнадцать минут подходят к двери, чтобы проверить нас. Ты моя малышка, я тебя очень-очень люблю, – касаюсь я ее сухих губ, увлекая в поцелуй.

– Не уходи, включи еще фильм, но только не уходи, будь рядом, – шепчет она, сквозь нежность наших губ. Я с трудом призываю себя оторваться от сладкого, хорошеющего с каждым разом пьянящего поцелуя.

– Я включу фильм при условии, что ты не будешь плакать. Твои слезы убивают меня. Я стараюсь украсить твою жизнь, а ты постоянно плачешь.

– Максим, я… – она нехотя улыбнулась, – включи что-нибудь веселое.

Наша тень скрылась с экрана. Настя уютно расположилась на моем плече. Я провожу по пальчикам расслабленной ладони и включаю «Приключения Шурика», простую, классическую, не пошлую комедию. При появлении веселой музыки, Настя улыбнулась.

– В пятницу у папы день рождения, пойдешь со мной?

– Ты хочешь меня представить родителям?

– Конечно, очень…

– Э-э-э…

– Настя, справедливости ради, я знаком с твоими родителями.

– Но, Максим… э-это серьезный шаг…

– Настя, – посмотрел я в растерянное лицо любимой, – я строю с тобой серьезные отношения и хочу, чтобы ты тоже полностью была в моей жизни. Чем я жил и живу, что я делаю, чем увлекаюсь – все это твое и для тебя.

– Все это очень стремительно, – вздохнула она, – у меня есть время до завтра?

– Хорошо, малышка. До завтра я придумаю массу аргументов, чтобы ты сказала да, – произнес я, она захихикала, то ли надо мной, то ли над гримасой Никулина.

Непростой день, сильные переживания, трудная работа, все это взяло верх, и Настя крепко уснула. Я сижу и смотрю в ее бледное лицо, которое при приглушенном свете казалось необычным и сказочно красивым. В ее чертах есть что-то божественное, даже ангельское, в то же время хрупкое. Придерживая ее за плечи, бережно, чтобы не разбудить, опираясь на спину, я опускаюсь и ложусь на подушку. Настя, сквозь сон, свела брови, но тут же расслабилась, касаясь губами моей футболки. За окном темно, родители примерно с полчаса назад перестали нас контролировать. Я ногой зацепил пушистый плед, неуклюже подтягивая его, укрыл Настю. Она тихо сопит, я тоже расслабляюсь и наслаждаюсь тяжестью ее головы на своей груди. Все тише и тише.

Она

Меня душит невыносимая жара, и давящая тяжесть не дает мне пошевелиться. Страх пульсом ударят мне в голову, я открываю глаза и убеждаюсь в том, что я в постели не одна. Сквозь оглушительную темноту я ощущаю всем своим телом пылающий жар, исходящий от него, тихое ровное дыхание и большую сильную ладонь на талии.

Меня охватывает стыдливая паника, зеленые сияющие цифры на часах показывают три ночи. Что подумают родители? Как я допустила такое? Я пытаюсь убрать с себя его руку, но сквозь сон его пальцы рефлекторно сжимаются, он еще сильнее прижимает меня к себе. Теперь я, уткнувшись носом ему в шею, с трудом могу пошевелиться. Мы еще никогда не были так близки друг другу, а его аромат просто сводит меня с ума. В животе от волнения рождается легкая невесомость, и растекается по всему телу, отгоняя стыд на второй план.

«Боже, помоги», – шепчу я сама себе.

Я дотронулась губами до его выступа на шее, слышно, как громко пульс стучит по вене. Невесомость отвечает мне взаимным толчком. Он расслабленный, я его не боюсь и не стесняюсь, меня неизбежно к нему влечет. Вдыхая глубже древесный аромат, я касаюсь губами его слегка колючего подбородка. Во мне просыпаются скрытые инстинкты, и я даже не осознаю, зачем это делаю. Я запускаю руку под его футболку и дотрагиваюсь ладошкой до торса. Он весь горячий, кожа мягкая. Я чувствую выпуклые мышцы и твердый живот. Меня накрывает волной неведомых желаний, которые меня пугают, но притягивают, словно бабочку на пламя. Сдерживая волнения и приятную дрожь в теле, я целую его в шею, поднимаясь до его губ. Я хочу тот поцелуй, страстный, увлекающий. Я неуверенно касаюсь расслабленных губ, утопая в его спокойном дыхании. Мне мало, и я целую его еще раз, он податливо сквозь сон отвечает на мой поцелуй. Слегка постанывая, он начинает целовать меня с жадностью, переворачивая меня на спину. Тело расслабляется, отдаваясь его власти. Невесомость внутри меня поднимается к сердцу и резко опускается вниз, все смешалось: адреналин, страсть, его губы, язык. Я слышу, как он тяжело дышит, одна его рука, ласково сдавила запястье, прижимая к мягкой подушке, вторая нагло скользнула под футболку, там, где никто никогда не был чужой. В тумане наслаждения, здравый смысл закричал sos.

– Макс… проснись, – шепнула я, отталкивая его от себя, – Макс, прошу, проснись.

Через его напор, поцелуи, волнения и дрожь я трясущейся рукой ищу ночник и наконец-то включаю свет.

– Максим, это не сон, – шепчу я, упираясь рукой ему в грудь и с досадой глотая слезы, – Макс…