- В седьмой,
господин, - поправил раб. – Но тогда он сказал, что не отпустит меня за тройную
цену обычного раба. А теперь я накопил вдвое больше. Наш господин любит золото,
и я надеюсь…
Альбин со
скептической насмешкой взглянул на Грифона, и тот, по-своему истолковав этот
взгляд, клятвенно прижал ладони к груди:
- Нет-нет, я не
украл его! Моя совесть не позволила бы мне утаить даже квадранс! Просто крупные
торговцы и ростовщики, прося меня доложить господину о своем приходе, щедро
благодарят за это.
- Ох, Грифон,
Грифон! – удрученно покачал головой Альбин. – Я даже не знаю, чего в тебе
больше – честности или желания стать свободным?
- Я и сам бы хотел
знать это… - откровенно признался раб и вздохнул: - С первого дня, как меня,
вольного, уважаемого всем городом человека, сделали рабом римские воины, я
только и мечтаю о свободе. Закрываю глаза, затыкаю уши – и вижу родные поля,
горы, реки, отзываюсь на свое настоящее имя, которое – о, боги! – кажется, уже
начинаю забывать… А как очнусь, - увлекшись, воскликнул он, – Опять вокруг меня
этот чужой Рим и эта проклятая кличка: Грифон! Грифон!!
- Грифо-он! – тут
же послышалось из-за закрытой двери.
- Вот! – кивнул на
нее раб и поспешно открыл перед Альбином.
- О, а ты откуда?
– увидев своего помощника, вытаращил на него глаза Клодий. И, несмотря на то,
что на море был полнейший штиль, и корабль шел, как по бронзовому зеркалу,
сильно покачнулся - Я ведь, кажется, слышал там голос Грифона.
- А он там и есть!
– торопливо подтвердил, входя в каюту, раб. - То есть уже тут.
- А-а, -
успокоенно протянул Клодий. - А то я уже подумал, что допился до того, что
перестал соображать, что к чему. То есть, кто к кому…
Альбин с Грифоном
посмотрели на него и разочарованно переглянулись.
Клодий был
основательно пьян.
- И по какой же
причине ты так набрался? – первым придя в себя, спросил Альбин.
- По твоей! –
пьяно качнул головой Клодий. - Это ты во всем виноват!
- Я?! – изумился
Альбин.
- Да! Эта твоя
Вечность никак не умещается мне в голову.
- Хорошо,
поговорим о ней завтра! – примирительно сказал Альбин. – И я тебе все разъясню.
- Не хочу завтра!
Хочу прямо сейчас! – заупрямился Клодий. - Давай немного
пофилос-с-софс-фс-твуем! – запутавшись пьяным языком в слове, кое-как
выговорил, наконец, его он.
- Давай! – не
желая спорить – пусть и с нетрезвым, но все же начальником - не очень охотно
согласился Альбин.