Исцеление Вечностью

            А тот, полулежа, сделал ораторский жест, призывающий ко вниманию, и воскликнул:

            - Вся эта твоя вера - сплошная утопия! Причем, гораздо бо̀льшая, чем остров Тапробана Ямбула или государство Солнца Аристоника! Ты только сам… сам, - Клодий несколько раз постучал себя согнутым пальцем по виску, - а не чужим умом, подумай, к чему призывает этот твой Иисус Христос? К какому-то непонятному покаянию, к наиглупейшему самоотречению, к безрассудному уходу от всего того, что только может быть дорого и приятно в этой жизни. А главное…

            Клодий, видимо, бравший в свое время уроки у хороших риторов, сделал многозначительную паузу, чтобы подчеркнуть всю важность того, что он скажет сейчас, и повысил голос:

            - Он призывает - к любви! И к кому? К тому, кто не может отплатить тебе добром! Но это еще полбеды, это еще можно как-то понять. Признаюсь, мое сердце тоже не из камня,  в нем иногда бывает жалость. И хотя я придерживаюсь многовекового убеждения наших предков, что подача милостыни – есть признак малодушия и слабости, все-таки иногда подаю ее… Но ведь Он предлагает любить – и ненавидящего тебя, творящего тебе зло, более того, убивающего тебя!!! Это-то как прикажешь понять?!

            Клодий знаком попросил Альбина наполнить им кубки из стоявшего на столике кувшина, отпил глоток и продолжил:

            - Ну разве не утопия призывать к такой любви в мире, который извечно наполнен злом? Где между людьми всегда отношения строились по принципу «око за око и зуб за зуб»? Где человек человеку - волк! Где все построено на праве сильного! Или ты забыл, что мир никогда не знал снисхождения к слабым? Тогда давай вспомним, что говорили об этом величайшие умы всех времен и народов? Даже благороднейший среди древних мудрецов Платон, замысливая свое идеальное государство, был уверен, что все нищие должны быть изгнаны из него, а бедных не должно туда принимать, если они больны. А Плавт? «Плохую услугу, - говорил он, - оказывает бедному тот, кто дает ему есть и пить, потому что то, что он дает ему, только ухудшает и удлиняет ему жизнь к его бедственности». Тебе мало авторитетов? Хорошо, можно добавить. Аристотель – я надеюсь, ты не будешь спорить с тем, что это вершина человеческой мудрости? – считал, что гнев и месть – законные страсти. Без них, по его убеждению, не было бы сильных побуждений к добру.

            Клодий допил кубок до дна и с видом победителя посмотрел на Альбина:

            - Ну что, я сумел заглянуть в самую суть вопроса, поднимаемого в этих книгах?

            - Да, - кивнул тот.

            - И, надеюсь, сумел убедить тебя?